Огненная мансуба
Шрифт:
– Был у нас самый обычный лес… никого там, кроме зверья, не водилось. Летом всё и началось.
Дети затаили дыхание, а Амарель смотрел на свои руки и не мог поднять глаз – ему казалось, все поймут, что он как-то причастен к этой истории.
– Охотник наш, Сарек, клялся, что видел то ли женщину, то ли чудище. Она умирала, звала на помощь, но он испугался, сбежал. Потом в лесу эта птица завелась. Сладко поёт, и только по ночам её слышно. Говорят, в песне её можно узнать будущее, но лучше не слушать. А то мало ли что узнаешь…
Амарель
– Старики сказывают, раньше такое бывало. После смерти невинно загубленная девица, будь у неё волшебный дар, могла оборотиться птицей или зверем. А если обидчика своего встретит – уморит. Хоть как-нибудь, да уморит…
И ведь добилась бы своего, если б не Кариман. Тот прервал хозяина дома:
– Хвала высшим силам, на джиннов это не действует. А вот парнишка лицом в землю лежал… похолодел весь, дыхание замедлилось. Чуть не умер, – Кариман замолчал и задумался.
Подняв, наконец, голову, Амарель увидел, как Рисхан что-то шепнул джинну. И повёл глазами в его, Амареля, сторону. Кариман не ответил и порывисто поднялся на ноги:
– Засиделись мы, добрые хозяева, пора нам в путь.
Амарель отставил кружку и встал. Рисхан спросил, не надо ли чего в дорогу, Кариман покачал головой. Он стремился убраться отсюда побыстрее, а вчерашнее благодушие испарилось, словно и не было его.
– Доброго, доброго пути, – провожало их всё семейство, и в лице Рисхановой жены ясно читалось нетерпение, а вот девочка с косичками, пожалуй, была огорчена и украдкой посматривала на Амареля.
– Возвращайся, – сказал Рисхан джинну, и в его взгляде, как почудилось Амарелю, мелькнуло: «Только без этого… парнишки».
Ему и самому не хотелось возвращаться.
– Я гляжу, много дел ты в Бей-Яле провернул, – это было единственное, что Амарель услышал от Каримана по пути в Сархэйн. Признаться, без его болтовни стало чего-то не хватать, но Амарель сказал себе, что это от волнения. Ведь мысли о том, как его встретит хан, крутились в голове, и отвлечься от них можно было лишь приятной беседой. А Кариман сделался угрюм и немногословен.
– Да… много дел, – Амарель надеялся, что Кариман не пустится в расспросы. Проклятая птица с её предсказаниями! Нет, Амарель не хотел верить, что во дворце его встретит ханский палач. Кальфандра защитит. Спасёт своего слугу. Ведь она же вытащила его из Башни Смерти, а значит – и впредь не бросит. Наверное.
VI
Тарджинья сидела в постели, завернувшись в тёплое шерстяное покрывало, и весело болтала со служанкой о том, какая нынче чудесная погода, и о том, что пять купален в одном городе – это мало.
– А у вас, Ваша Светлость, как было в Долине Фалеала? – спросила Маргрета почтительным тоном. Она уже знала, где живёт старинный род, к которому принадлежала Тарджинья, и интересовалась его обычаями – то ли искренне, то ли затем, чтобы
– У нас там в горах речка была, – Тарджинья причёсывала золотым гребнем волосы, и настроение ей не испортило даже зеркало напротив кровати. – Вам, людям, вода в этой речке показалась бы ледяной! Но мы, дочери рода Фалеала, каждый день мылись, и ещё на бережку сидели голые на спор – кто первая не выдержит и оденется, та проиграла!
Наверное, Маргрете хотелось воскликнуть: «Срам-то какой!», но она промолчала и вместо этого принесла Тарджинье свежее платье из сундука. Белое, конечно. Тарджинья смутно вспомнила, что надевала что-то похожее в прошлый раз.
– А если бы молодые господа джинны увидели вас на берегу реки? – Всё-таки очень чесался у Маргреты язык!
Тарджинья хихикнула, отложив гребень в сторону:
– Так и веселее!
Её забавлял потрясённый вид Маргреты.
За разговорами подоспело время завтрака, но у Тарджиньи были другие дела. И голода она не чувствовала, только волнение. Тарджинья попудрила шрамы на лице, чтобы выглядеть как можно лучше, и заспешила к советнику Кереске.
В коридоре она чуть не налетела на – кто бы мог подумать? – лекаря Миэрко. И сердечно улыбнулась ему. К сожалению, нахмуренные седые брови Миэрко ясно давали понять, что удовольствие от встречи получила только Тарджинья. Он окинул её шрамы мимолётным взглядом, но промолчал.
– Доброе утро, уважаемый лекарь, – ещё слаще улыбнулась Тарджинья, в свою очередь, давая понять, что так легко он от неё не отделается.
– Доброе, госпожа Тарджинья, – Миэрко, как и шедший рядом стражник, излучал всем своим видом недовольство. – Простите, но я спешу.
Улыбка слетела с лица Тарджиньи. Она как-то и позабыла, что появление лекаря ничего хорошего означать не могло.
– Кто болен?
– Меня вызвали к Его Мудрейшеству, – сдержанно объяснил лекарь. – А теперь, будьте добры, посторонитесь!
Тарджинья отступила к стене и смотрела, хмурясь, как Миэрко и стражник исчезли за углом. Топот их ног удалялся, затем раздались голоса, хлопнула дверь, и Тарджинья осталась стоять в тишине. Если не считать щебета придворных дам в библиотеке, которая располагалась в другом конце коридора.
Кереске! Всё утреннее настроение исчезло без следа. Что с ним стряслось? Вчера он был совершенно здоров! Неужели Лисы?.. Тарджинья дёрнула себя за ворот платья и оторвала шёлковую розочку, которая и так еле держалась.
– Мелочь, а досадно, – послышался чей-то голос. Он навевал мысли о пироге с обильной сладкой начинкой, в которую пихнули пару ложек яда и сверху полили сиропом. Тарджинья развернулась – и узнала Иамракаса.
Белочка Вирра сидела у него на руках и что-то ела с ладони. Иамракас поймал взгляд Тарджиньи и сожалеюще покачал головой: