Огненная мансуба
Шрифт:
– И что тогда делать?
– Потерпите, Тарджинья. Мне осталось немного, чтобы закончить своё расследование. Наше, – поправился Кереске – наверное, ларм ущипнул его. – С моими друзьями.
Тарджинья захихикала, какой-то прохожий удивлённо посмотрел на неё – и поспешил отвернуться, отчего она снова помрачнела.
Сражение с драконом оставило Тарджинье на память шрамы, и не только на теле, но ещё и на лице. Один шрам пересекал щеку, другой, поменьше, остался на подбородке. Релес ничего с этим поделать не смог, пудрить их было бесполезно, и временами на Тарджинью накатывала бессильная злость.
– Завтра утром придёте ко мне, – сказал Кереске, когда они приближались к дворцу, и молчание начало тяготить обоих. – Поговорим о всяких пустяках, – тон у него сделался многозначительный.
– И сразу к королю? – еле слышно спросила Тарджинья. Представила себе, как разоблачённые маги нападут, пытаясь убить Кереске, она сшибёт их с ног волной воды, а потом заставит интриганов захлебнуться.
Кереске медленно наклонил голову в знак согласия. Тарджинья облизнула губы:
– Наконец-то! Я здесь две недели, а мы с вами только разговариваем, шатаемся по городу, навестили Ирзу, а я даже на один бал успела сходить…
Кереске тихо смеялся.
– Вам смешно, а я домой хочу! То есть, не домой, – Тарджинья сконфуженно умолкла, сообразив, что она только что сказала. – В Афирилэнд.
– Скоро вернётесь, – пообещал Кереске, дружески пожав ей руку. – Погостите… и вернётесь. И забудете бедного одинокого старика.
– Скажите, – шепнула Тарджинья, – а вам мой водяной шарик хоть раз пригодился?
Кереске с извиняющимся видом выпустил её ладонь:
– Случая не представилось.
Тарджинья растянулась на своей роскошной кровати, как была, в белом платье и коричневой накидке с грязным подолом, и смотрела в потолок. Какой-то затейник разрисовал все потолки спален в королевском дворце, и Тарджинья остановила взгляд на фигурке охотника, который целился своим копьём в гигантского змея с тремя головами.
Кажется, совсем недавно Тарджинья с тоской думала, какие Эсфи и Мэриэн простые и понятные? Ха! Разве что, если с советником сравнить. На деле, кто поймёт Эсфи с этим её безрассудным: «Амареля убивать нельзя!»
Тарджинье живо вспомнился разговор в тот день, когда короновали Эсфи. Они втроём сидели за столом в библиотеке, Эсфи раскраснелась и сжимала кулаки, а Мэриэн угрюмо молчала. На Эсфи было синее шёлковое платье, и Тарджинья отчётливо помнила сапфировое ожерелье у неё на шее. Вместо цепочки с амулетом. А ведь раньше Эсфи её даже на ночь не снимала. Беспечность, как есть беспечность! После сражения с драконом Тарджинья этот амулет так и не видела…
– Послушай, – злилась она, – волшебство кольца – не вечное! Вот закончится однажды ночью, Амарель всех, кто в башне, сожжёт, и дворец тоже! Мало ли какие клятвы Кальфандрой он приносил! Ладно, один раз ты попробовала по-мирному. Но так же нельзя всё время! Считай, что ты с огнём шутишь. Представь, что я бы отпустила Сверна!
– Ты – другое дело, – Эсфи не уступала.
Тарджинья негромко хмыкнула. «Другое дело!» Можно подумать, она не жалела Сверна, ведь вся его беда была лишь в том, что он остался верен Амарелю до конца. Тарджинья помнила, как наступала на дракона, как чувствовала его растерянность
– В бою, как помню, ты посылала стрелы обратно в бей-ялинцев. И не боялась, что раны окажутся смертельными, – вспомнила кое-что Тарджинья. – Их, значит, тебе не жалко было?
– В бою – это другое дело. Хочется наказать врага, как следует! А Амарель – пленник. Беззащитный, пока кольцо действует. И если бы это волшебство было такое недолговечное… Амарель бы не попытался надеть мне кольцо на палец!
– Хорошо, – процедила Тарджинья сквозь зубы. – Я не хочу опять ссориться. Будь по-твоему.
Зачем ссориться, когда можно придумать какой-нибудь хитрый план, чтобы прикончить жреца и себя не выдать?
– Конечно, не будем ссориться! – обрадовалась Эсфи и кинулась в объятия Тарджиньи. Стала гладить её по обрезанным после схватки с драконом волосам. – Дай слово, что оставишь Амареля в покое, хорошо?
– Даю, – без колебаний согласилась Тарджинья, зная, что ради достойной цели это слово можно и нарушить.
Эсфи поцеловала её.
– Знаете что, – кашлянула Мэриэн, – можно поискать какого-нибудь дэйя… и пусть сделает так, чтобы кольцо работало подольше. Обе стороны останутся довольны, – она с лёгкой усмешкой встретила взгляд Тарджиньи. Эсфи высвободилась из её объятий и хлопнула в ладоши:
– И правда! Отличная идея! Как тебе, Тарджинья?
«Да не найдёте вы никого. Или найдёте поздно», – подумала про себя Тарджинья, а вслух кисло согласилась.
– Я об этом позабочусь, – и Мэриэн встала из-за стола, показывая, что для неё разговор окончен.
Сейчас Тарджинья ломала голову: догадалась Мэриэн о её намерениях или нет? И если да, сказала ли об этом Эсферете? Или, хорошенько поразмыслив, всё-таки поняла, что Тарджинья права? Кто их, людей, разберёт! Тарджинья и вообразить себе не могла, чтобы в Долине Фалеала случилось что-то похожее. Преступника надлежало казнить, даже если он кого-то спас. Все однажды были хорошими, верно?
– И даже если у преступника красивые глаза, – произнесла Тарджинья в тишине и невесело хмыкнула. Интересно, наблюдали ли за ней Королевские Лисы? Считалось, что Тарджинья приехала потому, что возникли трудности с городскими каналами, нужны были ещё две купальни, и якобы фаарнийцы сами не могли с этим справиться – объяснения для Лисов, которые разбирались только в магии. Что наговорил Кереске остальным советникам, Тарджинья не знала, да и все они, кроме Кереске, сливались для неё в одну безликую толпу.
В дверь постучали:
– Ваша Светлость!
– Маргрета, – Тарджинья лениво слезла с кровати. – Приготовь мне ванну, какую ты Её Величеству Эсферете готовила. Хорошо?
– Как вам угодно, – с этими словами Маргрета ушла. Эсфи уверяла, что служанка очень много разговаривает, но Тарджинья такого не заметила. Не больше, чем она сама.
Итак, завтра Королевские Лисы будут разоблачены, и если повезёт, Тарджинье удастся добраться до пресловутого «шара всевидения», разбить его, а ещё лучше – забрать себе. Тарджинья заулыбалась и начала снимать с себя накидку.