Огненная печать
Шрифт:
— Да, помню, — произнес он, и я навострила слух, будто он собирался объявить мне приговор, казнить или помиловать. — Сегодня утром приходил один человек, принес нам такой браслет, но его только что купили.
— Кто?! — вскрикнула я так, что посетители магазина невольно обратили на меня внимание. В это мгновение я почувствовала в себе такую энергию, что, наверное, была способна из-под земли достать этого злосчастного покупателя.
— Вон та женщина, — спокойно указал мне бородач и после снова надел очки и, пожелав теперь быть в стороне от моих дел, принялся за свою работу. Какая неприятность! «Той женщиной» была не кто иная, как Элеонора Марковна, та дама с искусственными
Безусловно, старушке пришлось вернуть мне браслет, иначе я бы рассказала Софье Харитоновне об этом неприятном происшествии. А это немного подпортило бы репутацию такой светской львице, как Элеонора Марковна.
Облачив свою правую руку в сарматский подарок, я ощутила долгожданный покой. И уже когда я искала в кармашке ключи от квартиры, мне вздумалось узнать, как выглядел тот самый неизвестный человек, который помог мне найти потерянное сокровище. Бородатый продавец антиквариата удивился, но скорее не моему возвращению, а браслету, который мне удалось вернуть.
На вопрос о мужчине, сдавшем украшение в магазин, бородач неторопливо ответил:
— Сколько тут работаю, а такого еще не было… Он зашел, такой хмурый, в черном пальто. Я сначала подумал, наверное, опять, пьяница какой-нибудь. Но нет. Мужчина сунул мне этот браслет и сказал только: отдайте, мол, в хорошие руки. И ушел. Ни денег, ни что-нибудь взамен не попросил. Вот так.
Я завороженно слушала его. По пути домой ко мне снова пришла безумная мысль. Неужели этот хмурый, в черном пальто мужчина был… Александр Иванович, тот самый профессор-археолог?!
Да, браслет и события вокруг него приобретают все большую загадочность. И это невольно заставляет меня серьезно взглянуть на древнюю вещь, которая притягивает все мое существо, будто невидимый мистический магнит.
Глава IV
Мистическое воскресенье
На данный момент в этой темной комнате своего детства и юности я желаю только сохранить душевный покой. Ночь. В голове кинолентой крутятся картинки прошедшего дня. Вспомнила о назначенной и по забывчивости не состоявшейся встрече с Юриком и Антоном. Я уже представляю, как они ждали меня в надежде нескучно провести время за разговорами о том о сем. Конечно же, не буду скрывать, мне льстит их внимание.
Однако мыслями о незначительном я сбиваю себя с толку. Но какой толк в бессоннице? Хотя, пожалуй, это не бессонница вовсе. Я чувствую сейчас себя огромным кувшином, в который из горного ручья льется леденящая душу вода. Но вода эта переливается через край, и, кажется, силы моего воображения напрасны…
Но вот что: разве бесполезна вода, питающая землю? Нет, тогда на такой земле могут появиться прекрасные растения. И надо лишь дождаться солнца. Да, цветы потянутся к теплу и свету. Ну когда же взойдет солнце?
Открыла глаза. Почему часы не растрезвонили о наступившем утре на всю мою комнату? Странно, ведь вчера перед тем, как лечь, я по привычке завела их на семь часов. Взглянув на время, я поняла, что оно остановилось. Стрелки на обоих будильниках застыли так, что если б они ходили, то часы прозвенели бы через пять минут. Итак, я погрузилась в безвременное пространство воскресного дня. Странно, но факт.
Ночные мысли стали воспоминанием, но между ними и теми, что сейчас, была какая-то пропасть. Такое впечатление, что
Вопреки здравому смыслу, я не уверена в том, что то событие мне приснилось. И если все-таки это сон, то почему увиденное в нем так прочно и ясно, без лишних эмоций, держится в моем мозгу? Кажется, ничто не переубедит меня. Зрелище, показанное в ночи лишь мне одной, было больше, чем сон, и чудеснее всех тех хитростей, которыми играет мое воображение.
Видение длилось дольше всех мгновений на свете, иначе оно стало бы дешевкой из числа тех, которые подсовывают в жалких книжках об инопланетных цивилизациях. Хотя и такие сплетни и суеверия не появляются просто так. И я, возможно, не единственная в своем сумасшествии. Да, именно в сумасшествии, а как еще можно назвать все то исключительное, что происходит сейчас во мне?
И все-таки тайная осторожность не позволяет мне торопиться с выводами. Главное то, что я не сомневаюсь, как прежде. Спокойное ожидание события поможет ускорить пророчество…
Если б я могла обладать мастерством художника! Мне нужно было как-то описать свое видение, заключить его в привычную земную рамку или хотя бы в браслет ассоциаций. Я взглянула на древнее украшение. Оно лежало перед зеркалом, на безупречной поверхности которого сверкало солнце. Из-за этого блеска я не усмотрела отражение браслета, как будто он вместо того, чтобы отражаться, потусторонне светился. У меня закружилась голова. Мысли бегали по разноцветным кругам, не находя себе пристанища. Я готова была заплакать, перевернуть все вверх дном, но разве это помогло бы выразить в словах мое видение!
Что ж, оставалось только забыть о нем. Это лучший вариант для того, чтобы разглядеть хотя бы его подобие. Ведь есть где-то другие, более тонкие миры, и они не сравнимы пока ни с чем, что мне известно. Значит, я буду ждать…
День обещал быть почти жарким, но одновременно свежим и душистым, как бывает только бабьим летом. Я встала, взяла в руки браслет. На ощупь серебро украшения было теплым, даже, пожалуй, горячим, будто кто-то уже держал его в жарких и любопытных ладонях. Может быть, таким браслет был от нежности солнца, но, может, кто-то невидимый вложил в него свою энергию. Облачив свою худую руку в этот генератор тепла, я поймала себя на мысли, что украшение и вправду мистическое. И чтобы доказать себе, что это так, я тут же сняла браслет и потрогала ту часть руки, которую он только что занимал. В самом деле, за несколько каких-нибудь мгновений тот участок на моей коже стал горячим, как от загара. Я подошла к окну и, чтобы лучше разглядеть эффект, подняла руку к свету. Боже, как странно и даже пугающе было то, что я увидела!
На моей чуть загорелой коже алело изображение фантастической птицы, той же, что и на браслете. Ширококрылая птица была будто бы нарисованной огненной кистью небесного божества. Чтобы выяснить происхождение похожего на ожог отпечатка, я снова внимательно рассмотрела браслет. Наружная сторона, как я уже говорила, была украшена необычным и, я уверена, еще никогда не встречавшимся рисунком. Но ко внутренней стороне, кажется, со времен изготовления этой вещи ничто не прикасалось: она была гладкой, абсолютно серебряной и безупречной. И вот другой факт, поразивший меня в то чудное утро. Никакой боли, никакого жжения мое тело не ощущало. И когда я снова надела браслет на ту же самую руку, она перестала чувствовать его, словно благородный металл стал зрительным обманом — галлюцинацией. Однако другая рука — правая — вполне нормально ощущала серебро и весь запечатленный на нем узор.