Огненная печать
Шрифт:
В эти часы нашей беседы я чувствовала в себе странную и новую силу. Все мои мысли воплотились в одно большое сердце, которое бешено пульсировало, будто я совершаю долгий и упорный разбег для того, чтобы…
— Взлететь, понимаете, — продолжала я, как полоумная, — можно взлететь, чтобы увидеть больше и глубже.
— Но… — начала было Рита, однако за миг до этого я мысленно — слово в слово — услышала то, что она мне хочет сказать. Поэтому тут же прервав ее, я повторила только что прозвучавшие в моем воображении слова… ее слова.
Все вокруг погрузилось
— … Мысли имеют огненную природу, и если этой природой злоупотреблять, то мысли обратятся в пепел, — сказала я, закрытыми глазами видя то, о чем говорю.
— Ты прочитала мои мысли… — послышался мне голос Риты. В этот миг видение потухло, и я вдруг поняла, что все это время мои глаза были открыты. Я увидела перед собой прежние очертания пространства. Дима с Ритой смотрели на меня, как на африканского шамана, который без хирургических вмешательств голыми руками извлек бьющееся сердце из груди какой-нибудь жертвы.
— Нет, — рассеянно улыбнулась я, — это так, нечаянно…
— Ева, ты не могла просто так или случайно точь-в-точь повторить мою мысль, — серьезно сказала Рита.
Брат настороженно прислушивался к нам, будто мы говорили на чужестранном или вовсе новом языке. Я почему-то стала оправдываться:
— Подумаешь, наверное, ты мне раньше говорила эту фразу, вот я ее и вспомнила.
Рита улыбнулась и не стала больше требовать от меня объяснений. Может быть, она поверила в то, что я сейчас сказала. Но я ведь солгала: Рита никогда не рассказывала мне об огненных мыслях…
Мы все трое отчего-то умолкли. Чтобы как-то высвободиться от мысленного оцепенения, я встала с кресла и подошла к Диме.
— Можно посмотреть, — попросила я взглянуть на его эскиз. Он дал мне листок. Не двигаясь, не дыша я держала в руках этот рисунок… Нет! Все, что происходит, кажется, выше моих сил. Карандашный набросок брата до мельчайших подробностей передавал мое ночное видение. Но как?
— Замок в горах. Закат. И… я на спине огромной птицы. Мы летим на восток, где уже ночь, — прошептав эти слова, я потеряла сознание.
Меня привели в чувство, но здравый смыл подсказал, что неплохо бы поспать. К тому же на улице поднялся сильный ветер, в порывах своих кричавший о скором дожде. Рита и Дима были так обходительны и осторожны со мной, как с цветком, за которым ухаживал Маленький Принц из повести французского писателя. Я позволила им убаюкать меня, а иначе они бы беспокоились о моем здоровье до конца своей жизни.
— Дима, — решилась я на вопрос, — скажи, ты сам придумал этот рисунок или где-то уже его видел?
— Да, я увидел его в твоих глазах, — ответил он.
— Нет, ты говоришь как художник, — капризничала я. — Пожалуйста, скажи мне правду!
Но брат лишь
Мистическое воскресенье миновало, как тайный обряд посвящения. Что ж, я принимаю этот дар! Как бы в подтверждение моих слов по крыше, по окнам Диминого дома застучал дождь, такой мягкий и убаюкивающий, что я проснулась лишь на заре следующего дня.
Глава V
Тревоги и сомнения
Лейла сидела на берегу зеркально чистого озера, окруженного величественным кедровым лесом. Здесь природа по праву своему царствовала. Ни мужество Эль-Хана, ни мудрая кротость Лейлы не способны превзойти красоту и блаженство этой точки мира, отрешенной от злой суеты. Ведь в этой точке поддерживалось равновесие всех стихий, всех душ…
— Защитник мой! — обратилась Лейла к витязю. — Отчего эта спокойная вода не смиряет моей тревоги?
— Твоя тревога иного происхождения, — проговорил Эль-Хан. — И там, куда направлены мысли твои, бушует ветер, нагнетая упругие тучи для резких молний. Там, в той стороне, о которой ты грустишь сейчас, льет сильный дождь.
— Ты прав, Хранитель, — гордо сказала Лейла в ответ. — Меня печалят сомнения. Не ошиблись ли мы, преподав дар столь разумному и догадливому ребенку? Не обман ли это?
Эль-Хан посмотрел на небо, вздутое, как божественное покрывало, и, поразмыслив, заверил Владычицу тюльпановых окраин:
— Дар раскрывается, подобно просвету, который возник в тучах и стал постепенно озаряться. Отнять у земного дитяти священный браслет — значит приостановить поток света и тем омрачить наш долг.
— Но свет может быть лишь вспышкой заблуждения! — страстно возразила ему Лейла.
— Спор, который ты желаешь затеять, ничего не решит, — мрачно произнес витязь. — В нашей власти — вселить в душу земного дитяти еще больше сил, ибо отнять их мы не вправе.
Подумав, Эль-Хан спросил Владычицу тюльпановых окраин:
— Быть может, природа твоих сомнений совсем иная?
— Ты прав, — печально ответила Лейла. — Ведь не только мы прослеживаем магический путь этих воистину мудрых детей.
Они оба, несмотря на их величественность, пребывали в смятении. Но отступать в таком важном обязательстве означает изменить своим помыслам и помыслам других Хранителей.
Глава VI
Чудеса продолжаются