Огненная звезда и магический меч Рёнгвальда
Шрифт:
– Колонну пленных мы уже обогнали? – спросил сотник, глядя себе через плечо, но глаз Лотуса все равно не видя.
– Мы так же направляемся, как они, в ту же сторону, – объяснил дварф. – Только рядом с дорогой. Они отстали на две сотни человеческих шагов. Но все время отстают дальше. Пленные медленно ходят. Всадники ругаются. Бичи щелкают… Разве можно бить людей бичами? Бичами бьют животных… Это плохие всадники. Их надо наказывать…
– Скоро мы их накажем. Прибавим хода…
Улич нес дополнительную нагрузку легко. Лошади десятка воев-русов, что тоже несли двойную нагрузку, вынужденно подчинялись узде
– Когда мы сможем на дорогу свернуть? – последовал следующий вопрос сотника.
– Когда захотим. Они уже на три сотни шагов отстали… И таким ходом нас никогда не догонят… Они из-за пленников медленно идут…
– Догонят, когда мы захотим, – ответил Овсень. – А мы захотим скоро. Что там в скалах делается?
Овсеня этот вопрос давно интересовал, но он думал, что Лотус сам скажет, когда что-то произойдет, и потому излишнего любопытства не проявлял.
– Истлейв со стрельцами уже на дорогу выехали. Они тоже быстро едут и пленных скоро догонят…
– На дорогу? – не понял Овсень. – А что с засадой? Урмане не вышли?
– Вышли. Пятьдесят воинов… – невинным голосом сообщил Лотус. – Ты разве не понял?
– Я не умею слушать мысли… – пришлось сотнику напомнить. – И ты должен сообщать мне все, что там происходит.
– Да, я тебе промыслил, а ты не понял… – Лотус спохватился и даже хихикнул от собственной неловкости. – Стрельцы перебили тридцать восемь воинов, а двенадцать зарубили дварфы. И уже догоняют пленных…
– Говори мне все, что там происходит. Сворачиваем на дорогу…
– Стрельцы луки готовят. Они уже видят людей с бичами. Те едут парами по краям колонны… Пленников бьют… Мальчик упал, его бьют… Уже не бьют… Стрельцы выстрелили…
– Быстрее на дорогу… – поторопил сотник.
– Зачем? – не понял дварф. – Стрельцы будут по очереди пары бить и всех перебьют…
– Лошади из-под убитых поскачут, – объяснил сотник. – Выдадут…
– Еще двоих подстрелили… Пленники все поняли, лошадей перехватывают…
– Могут не перехватить… Пленники к цепи привязаны…
Овсень упрямо правил резко вправо, проламывая грудью Улича заросли каких-то растений и выходя на спуск с холма, который они пересекали.
– Уже отвязываются… – сообщил Лотус. – Ножи взяли у убитых… Какие-то кривые ножи, нездешние… Веревки режут, но цепь держат в руках, чтобы по земле не волоклась и правильно звенела. Стражник впереди обернулся и стрелу в рот получил. И его напарник тоже… Только в горло… Пленники вперед передают, чтобы лошадей держали… Две женщины на лошадей сели… Мечи убитых в руки взяли… И дварфы догнали колонну. Мечи убитых смотрят… Странные мечи, только с одной стороны заточены. У нас таких не делают… И кривые… Но сталь, говорят, хорошая. Если перековать, можно добрый серп сделать… А для мечей такая сталь плоха, слишком мягкая и легкая… Еще двоих…
Овсень увидел, что они вышли на дорогу, развернул Улича и снял в его рогов свой топор. Дал рукой знак другим воинам. Те тоже приготовились к бою и выстроились двумя колоннами. Дварфов ссадили на землю.
– Лотус, скажи Истлейву, что мы в атаку пошли. Пусть стрельцы осторожнее стреляют…
Сотник обернулся и махнул рукой. И после этого послал своего лося в быстрый размашистый бег. Расстояние до колонны с пленниками было небольшим, но все же лошади успели Улича
Женщины самостоятельно срезали веревки с рук. Воины отыскивали родных, прижимали к себе жен и детей. Радостный десятник Велемир посадил на своего лося сразу и брата, и сестру, а сам пошел рядом, то и дело посматривая не себе под ноги, а на своих спасенных близких. Сестра была на несколько лет моложе стрельца, а брату было от силы лет восемь.
– Возвращаемся… Идем быстро… Понимаю, что сил нет, потерпеть придется, но так надо… Детей на лошадей… Кто слаб, тоже на лошадей…
Дварфы, к удивлению сотника, на лошадей садиться отказались. Они понимали, что освобожденным женщинам и детям идти будет труднее, чем им. И даже к трофейным лошадям не прикоснулись. Однако пленникам эти лошади пришлись весьма кстати. Но Овсень знал, что дварфы умеют ходить очень быстро.
– Вперед… Назад то есть… К Ансгару… Скоро светает…
Улич двинулся первым, задавая темп, который контролировал сотник…
Переговорив с норвежскими дварфами, Большака никакой конкретной информации не получил, кроме сообщения о том, что Овсень с дварфами прибыл к поместью, а в самом поместье проживает кузнец-дварф, с которым Истлейв мысленно переговаривался и получал сведения. Что там происходило дальше, норвежские дварфы не знали, потому что очень спешили и шли предельно быстро. Их и сам Истлейв мыслью поторопил. Оставалось ждать вестей от Овсеня, который, как сообщил Живан, обещал вернуться к моменту выступления всех сил в сторону Ослофьорда.
Перед тем как отправиться к Сухому оврагу, Большака заставил одного из своих воев пальцем нарисовать на земле примерный план места, в котором предстояло воевать. В дополнение несколько штрихов к общей картине словесно добавил разведчик, приставленный в помощь к «большому сотнику» старостой Хрольфом. В принципе ничего сложного в рисунке не было, а очертания оврага, полумесяцем огибающего невысокий холм, сразу подтолкнуло Большаку к принятию правильного плана. Разведчики, что наблюдали за людьми Торольфа, доложили, что неполная сотня спустилась в овраг и даже коней туда завела. Это была, конечно, большая ошибка, потому что кони по крутым склонам резко и сразу подняться не могут, в самой широкой части оврага, там, где он выводит на речной обрыв, тоже выйти не могут, и остается только один проход – через который они в овраг и проникли. И если этот проход хорошенько перекрыть, то конная неполная сотня превращается в неполную сотню пешую. Можно было, конечно, перекрыть выход и живой силой, но через живую силу конники могут прорваться. Следовало искать иной способ.
И способ нашелся сразу. Чтобы перекрыть проход и вообще не позволить конникам выбраться из оврага, Большака прибег к простому инженерному решению. Выбрал два самых тяжелых бревна из приготовленных для ремонта стен и лежащих во дворе поместья. Потом позаимствовал в сарае несколько крепких морских канатов, используемых для поднятия паруса, и прицепил бревна к седлам четырех самых сильных лосей из неполной сотни Живана. Живан уверял, что и двух лосей хватит, но Большака настоял на четырех. Разведчик сказал, что бревна легко перебросятся с одного края на другой и перекроют выход для коней.