Огненное колесо
Шрифт:
Джереми собирал всех в гостиную и делал это весьма успешно.
Джекоб Тавернер пришел из столовой вместе с Кастеллом и сообщил, что полиция уже в пути. Он был похож на мумифицированную обезьяну, но был бодр и деловит. Он абсолютно не был растерян и одобрил все, что было сделано.
– Все правильно, абсолютно правильно! Полиция захочет увидеть всех – так мне сказали. И, конечно же, ничего нельзя трогать. Но мы здесь не все. Кого не хватает? Я не вижу Милдред:.. и Торп-Эннингтонов… Да, Милдред, Торп-Эннингтоны и Энни Кастелл.
Фогерти вклинился в разговор. Он не рвал на себе волосы, но казалось, что он может сделать
– Энни? – спросил он высоким голосом. – А какое отношение может иметь Энни ко всему этому? Неужели кто-то может представить себе, что она выбралась из постели посреди ночи, чтобы убить лучшего официанта из всех работавших здесь? Я ее муж и могу уверить вас, что когда она ложится в постель, то остается там, а когда встает и начинает одеваться, то это занимает у нее три четверти часа.
– Тогда ей лучше начать делать это сейчас, – сухо сказал Джекоб. – Полиция, возможно, захочет с ней поговорить. – Он нахмурился и огляделся. – Кто-нибудь должен заняться Торп-Эннингтонами и Милдред Тавернер. Почему они сами не спустились сюда? Был такой шум, что и мертвый проснулся бы.
Эйли судорожно вздохнула. Джейн уже усадила ее в одно из больших кресел, стоявших у огня.
Сама она села на подлокотник, положив ладонь на плечо Эйли. Эйли наклонилась к ней, уткнувшись головой в ее колени и спрятав лицо. Джекоб дотронулся до руки мисс Сильвер:
– Мадам, – простите, я не знаю вашего имени, – похоже, у вас на плечах есть голова. Не подниметесь ли вы наверх с мистером Кастеллом, чтобы узнать,, все ли в порядке с мисс Тавернер, а также с леди Мэриан Торп-Эннингтон и ее мужем? Им лучше спуститься вниз.
Мисс Сильвер ничего не сказала. Даже если бы она и хотела, Фогерти Кастелл вряд ли бы дал ей такую возможность. Он взволнованно говорил о своем доме, своей репутации, своей потере, чистоте своих побуждений, своей преданности интересам клиентов и своего патрона, способностях своей жены Энни как повара и ее добродетельности как женщины.
Так они дошли до двери Торп-Эннингтонов, в которую Фогерти постучал. Ответа не было. Когда он безрезультатно постучал еще несколько раз, с каждым разом все громче, мисс Сильвер повернула ручку и наполовину приоткрыла дверь.
Если до этого они были обеспокоены, то теперь это беспокойство мгновенно развеялось. Глубокий смешанный храп двух людей заполнял комнату. Совершенно безошибочно можно было определить, что храпят женщина и мужчина. Фогерти Кастелл всплеснул руками:
– Что мы делаем? Вы слышите? Они спят – оба. Что касается его, то я и так мог бы вам сказать, что он проснется не раньше десяти часов утра. Что касается леди Мэриан, то… должен ли я пойти разбудить ее, потрясти за плечи? Если она такая же, как моя жена Энни, которая приходится ей кузиной, то ничем другим ее не разбудишь.
Он держал в руках зажженную свечу. Мисс Сильвер взяла у него свечу и вошла в комнату.
В большой кровати с пологом лицом к стене лежал Фредди Торп-Эннингтон. Его светлые волосы торчали во все стороны вокруг его головы. Он выглядел юным и незащищенным. Его рот был широко открыт, и он неравномерно всхрапывал. Леди Мэриан лежала на спине и выглядела точно так же, как дамы, которых ваяли на старинных гробницах. Ее руки были сложены на груди, а длинная темная коса лежала поверх одеяла и почти достигала ее колен. В колеблющемся свете свечи даже повязка под подбородком дополняла
Мисс Сильвер позволила себе осветить смеженные веки. Кроме того, что стали лучше видны великолепные ресницы Мэриан Торп-Эннингтон, ничего другого не произошло.
Мисс Сильвер кашлянула и вернулась к двери.
– Я думаю, их можно оставить в покое до приезда полиции, – сказала она своим обычным голосом. – А тогда решим, стоит ли их будить.
Фогерти снова всплеснул руками:
– Какой дар! Если бы я мог так спать! Какая потрясающая женщина! Какое сердце, какие лёгкие, какое пищеварение! Я бы отдал все сокровища мира, чтобы иметь возможность положить голову на подушку и ни о чем не думать до следующего утра! Моя жена Энни тоже так спит, но я… я буду думать, метаться в постели, обдумывать все по сотне раз за ночь. И поэтому я могу сказать полиции, кто убийца. Если бы я спал, я бы его не услышал. Но я не спал, думал о том, что весной дом надо обязательно покрасить снаружи и что весна – плохое время для наружной покраски, потому что, если лето будет жарким, краска начнет пузыриться. И если я не куплю самую лучшую краску, то и не нужно затевать эту покраску, потому что плохая краска не стоит затраченного труда. Снова и снова, опять и опять я обдумываю это. А потом я услышал, как он идет мимо дальнего конца дома и свистит.
Они шли по коридору. Мисс Сильвер все еще держала в руках свечу, которая освещала мелкие, строгие черты ее лица, аккуратно причесанные волосы и отделку теплого красного халата. Она сказала:
– Бог мой! Кто же это был?
Кастелл развел руками:
– Это решит полиция. Но когда они услышат, что он приходит вечерами к нашему дому и свистит под окном моей племянницы Эйли, причем всегда одну и ту же мелодию…
Он сложил губы трубочкой и очень мелодично воспроизвел первые две строки известного гимна епископа Гебера.
– И ведь он приходит не днем, а только поздно вечером и свистит под окном Эйли – вот так. А когда я спросил мою жену Энни, она сказала, что этот гимн называется «Скалистые горы Гренландии».
Педагогические привычки были неотъемлемой частью жизни мисс Сильвер. Она кашлянула и поправила:
– Ледяные.
Фогерти выглядел оскорбленным:
– Ледяные – скалистые – неважно, как вы это назовете! Я не пою религиозные гимны. Это Джон Хиггинс поет их и насвистывает под окном Эйли. А мой бедный Люк, влюбленный в нее… – конечно же, он мог рассердиться. И это вполне могло привести к словесной перепалке между ними и, возможно, перерасти в драку. А может, Джон Хиггинс и воткнул Люку нож в спину? Эйли же выбралась из кровати и спустилась вниз, где ей совершенно нечего было делать посреди ночи!
Мисс Сильвер снова кашлянула.
– Вам придется рассказать все это полиции, мистер Кастелл. Не кажется ли вам, что мы должны постучаться в дверь мисс Тавернер?
Они постучали, но не получили ответа. На этот раз мисс Сильвер не стала стучать повторно. Она открыла дверь и переступила через порог.
Комната была довольно большая и скудно обставленная. Кровать, небольшая и современная, была прислонена изголовьем к стене справа. Она была пуста точно так же, как и комната. Милдред Тавернер не было. Ее одежда была аккуратно сложена на стуле у изножия кровати. В комнате спрятаться было негде.