Огненное сердце дракона
Шрифт:
Что именно велел Тимка, уточнить мне не удалось. Женская часть моей новой драконьей семьи отмалчивалась. Мужская — не появлялась вплоть до вечера. И с каждой минутой я начинала нервничать все больше. Я настолько привыкла к постоянному присутствию Тимки рядом со мной, что уже и не мыслила себя без него.
Не понятно как именно, но я вдруг почувствовала, что в замок начали прибывать гости. Двери по велению Тимки я закрыла сразу после совета старейшин. И поэтому, с появлением каждого гостя, я начала слышать просьбы, произнесенные тихим почтенным голосом, о разрешении попасть в замок. Голоса слышались
— Как ты сама решишь, так и будет, это ведь твой замок, — доверительно сообщила мне Кира, — но я бы посоветовала впустить всех, кроме зануд и чопорных старух. Какой с них толк на вечеринке?
— Кирэль! — одернула дочь Исмеина и улыбнулась мне, — Всех, кроме Диникса.
— А как я узнаю о его появлении? — потеряно прошептала я.
— Узнаешь, — заверила меня Кира, — пока двери замка закрыты по твоему распоряжению, никто не войдет в него. Каждый, кто захочет войти внутрь, должен спросить разрешения у тебя. И если ты согласишься, то двери впустят гостя. Если нет — он не сможет попасть внутрь.
— И так было всегда? — спросила я, мысленно разрешая первому гостю пересечь порог замка. Я точно знала, что гость — не Диникс, а какой-то незнакомый мне молодой дракон.
— Нет, — улыбалась Кира, поправляя юбки моего платья, — Тимка, конечно, может контролировать замок, но не так, как ты. Замок теперь слушается только тебя.
Я не поняла, радоваться ли мне теперь или огорчаться. Я — слабая человеческая девушка и в моем подчинении целый драконий замок. Просто уму непостижимо!
Теперь мне стало понятно, зачем Тимариан попросил закрыть двери в замок. Он опасался появления Диникса.
Глубоко вздохнув, подошла к окну. Тучи, затянувшие небо, скрывали луну, делая мглу почти непроницаемой. Я испугалась, что из-за меня Тимка не сможет вернуться. Прикрыла глаза, попыталась попросить замок вместе с прилегающими к нему окрестностями разогнать тучи. Получилось. Тучки разбежались, открывая небо. Полная луна отбросила свой свет на стены и двор замка.
На миг прижалась лбом к прохладному стеклу. Вместе с пониманием того, какая именно ответственность легла на мои плечи, ко мне пришли страх и неуверенность. Я боялась, что могу сделать что-то не так и подставить под угрозу весь род драконов, всю мою новую семью.
******************
— Я знал, что Дасмиан передаст тебе мое послание, — тихий, немного шипящий мужской голос унес ночной ветер. Мужчина, чья фигура была едва различима в свете луны, скрытой тяжелыми тучами, стоял на вершине горы.
— Ты просил меня, и я пришел, — коротко ответил Император, стоя напротив собеседника.
Несколько мгновений слышен был только шум ветра и раскаты грома над головами мужчин.
— Зачем ты так поступаешь? — наконец, проговорил Император.
— Ты и сам знаешь, Тимариан Бесстрашный, — в голосе дракона не было надменности и высокомерия, звучавшие в нем еще пару часов назад, — всевластие привлекает меня.
— Тебе удалось обмануть всех, кроме меня, Дин, — устало проговорил Тимариан, — стань прежним! Вернись и займи свое место.
— Как раньше уже не будет! — прокричал дракон, его тело, от просыпающейся злобы, становилось больше с каждым мгновением, он начал трансформироваться в зверя, но все еще пытался сохранить человеческий облик, — Я изменился, как и ты! Я стал сильнее, могущественнее, но ты… ты… Ты только посмотри на себя! Ты жалок и слаб. Ты уже не можешь править нашим народом, ты стал слишком мягким! Послушай себя! Как ты говоришь со своим народом? Ты ставишь Старейшин выше своих интересов! Эту горстку драконов, которые тебе всем обязаны. А ты прислушиваешься к ним! Зачем? Никто из них недостоин стоять вровень с Императором.
На мгновение Диникс замолчал. Из его ноздрей вырывались клубы пара, лицо вытянулось, зубы превратились в клыки.
— А как ты поступил со мной? — уже спокойнее вновь начал говорить темный, — Я пришел в твой дом после того, как почти убил тебя и твою семью. А что сделал ты? Ты не только позволил мне присутствовать на Совете, еще и всего лишь потребовал расправы надо мной! Потребовал! Это ведь уму непостижимо! Раньше, когда ты был прежним, ты бы убил меня на месте, испепелил бы только за мысли о твоем троне! А теперь?
Диникс замолчал, глядя на равнодушного с виду Императора. Минуту мужчины всматривались в лица друг друга, вспоминая прошлое и пока еще отказываясь враждовать в настоящем.
— Я знаю, как все исправить, друг, — тихо прошипел Диникс, — последуй за мной, и я покажу тебе истинную власть! Слабые людишки будут пресмыкаться перед драконами! А ты будешь править миром!
— Ты знаешь ответ, Дин, — твердо проговорил Тимариан.
Руки темного сжались в кулаки. Ярость промелькнула в глазах.
— Это все из-за нее, да? Твоя амита только мешает тебе! Она твоя слабость, — прорычал темный.
— Успокойся, Дин! — велел Император.
— Думаешь, если я не убил тебя тогда, то не смогу и теперь?! — зловеще прошипел темный дракон.
— Думаю, не сможешь, — спокойно проговорил Тимариан, даже и не пытаясь отойти от почти полностью превратившегося в дракона Диникса, — иначе ты бы давно уже сжег мое тело. И не говори, что не знал, где оно было захоронено!
— Ты глупец! — пророкотал дракон, — Я уничтожу всех, кто тебе дорог. Особенно твою человечку! Как можно было сделать ее своей Хозяйкой?!
— Не смей к ней приближаться! — пригрозил Тимариан, теряя терпение.
Диникс, чуть склонив голову, прищурился. Его оскал стал устрашающим.
— А потом я приду за тобой! — прошипел темный, будто и не слышал слов Императора.
— Одумайся, Дин, — спокойно проговорил Император, взяв себя в руки, — не забывай, в тебе все еще течет моя кровь.
Диникс, прорычав, полностью изменил свой облик. Его громадная пасть изрыгала огонь, ноздри раздувались, а глаза, почерневшие от бушующей в душе дракона злобы, были устремлены на Императора. Всего секунду он смотрела на мужчину, продолжавшего сохранять человеческий облик. Секунда истекла, и дракон, в котором была скрыта великая мощь и темная сила, взмыл ввысь, оставив на пологом выступе Императора. Когда-то, они были друзьями, названными братьями. А теперь они окончательно и бесповоротно стали врагами.