Огненные цветы
Шрифт:
Глаза его расширились:
– Вы это к чему, мэм?
Разглядывая его с затаенным презрением и насмешкой, Равена чувствовала, как разгораются ее чресла и грудь. Что может быть лучше, что может быть сладостнее, чем согрешить с этим волосатым, потным, мускулистым самцом?
– Почему бы тебе не востребовать свою часть, как учит Библия? Свой фунт мяса? – усмехнулась Равена. – Мне нравится этот образ. Мой муж сделал тебя рогоносцем, так почему бы не вернуть ему долг? Что скажешь, Рейнолдс?
Она распахнула блузу, расправила плечи и выставила вперед
– О Господи, до чего же вы красивы… – Он едва успел проглотить обращение. Глупо называть «мэм» женщину, которую собираешься поиметь!
Сгорая от желания, Рейнолдс спрыгнул с седла и поспешно сбросил рубаху и брюки. Нагие, они стояли друг против друга, словно дикие звери, готовые схватиться в смертельном бою.
Равена плотоядно посмотрела на него:
– А ведь ты настоящий жеребец, а, Рейнолдс?
И тут его руки сомкнулись вокруг нее, а мощное тело вдавилось в ее податливую плоть. Он навалился на нее с такой силой, что стало трудно дышать. Равена вздрагивающим животом ощущала его мужскую плоть. Зубы его вцепились ей в губы, и Равена чувствовала запах табака и виски. Аромат любви. И плюс к тому острый запах пота.
– Пропесочь меня, Рейнолдс, – с трудом выдохнула Равена, – пропесочь как следует.
Они рухнули на мягкое ложе хлопка и травы. Спину ей кололи поломанные стебли, но Равена не обращала на этого ни малейшего внимания. Собственная женственность – вот что поглощало ее в тот момент целиком и полностью. Оба они работали с неумолимой точностью машины. Цилиндр и поршень. Меч и ножны. Четкий ритм, все убыстряющийся и убыстряющийся, пока части машины не разогрелись до предела.
Содрогающиеся тела.
Восторг взрыва.
И – полное изнеможение.
Теперь Равена почувствовала, что ей жжет спину. Все еще ощущая на себе тяжесть его тела, она нетерпеливо пошевелилась.
– Это было хорошо, Рейнолдс. Это было очень хорошо.
– Да, мэм, это уж точно.
– А теперь довольно. Слезай.
– Слушаю, мэм. Большое вам спасибо…
– Спасибо? – хрипло засмеялась Равена. – Ах ты, ублюдок паршивый! Да как ты смеешь? – Она схватила хлыст и, не успел Рейнолдс натянуть брюки, вытянула его по голому заду.
– Ой-ой-ой! – завопил он, высоко подпрыгнув и одной рукой поддерживая падающие брюки, а другой потирая горящие ягодицы.
Равена так и зашлась смехом:
– Это как понять, Рейнолдс? Брачный призыв красноперого голозадого виргинского петушка?
Глава 8
Избрание Авраама Линкольна, убежденного противника рабовладения, президентом США стало для Юга последней каплей, переполнившей чашу. Семь штатов – Южная Каролина, Джорджия, Луизиана, Миссисипи, Флорида, Алабама и Техас – отделились от Союза. Временное правительство обосновалось в Монтгомери, штат Алабама. Тут же началась и подготовка проекта конституции нового государственного образования – Конфедерации.
Южная Каролина потребовала возвращения всех объектов
12 апреля 1861 года, через шесть недель после того, как Линкольн переехал в Белый дом, конфедераты открыли огонь по форту и не прекращали его до тех пор, пока тридцать четыре часа спустя майор Роберт Андерсон, комендант Самтера, не выкинул белый флаг. Так началась Гражданская война.
17 апреля за первыми семью штатами последовали еще четыре – Виргиния, Арканзас, Северная Каролина и Теннесси. Столицей Конфедерации был провозглашен Ричмонд.
Однажды утром в «Равене» появилась Джейн Сидли, которую явно так и распирало желание поделиться новостями.
– Слышали? Дядю Джефа выбрали президентом Конфедерации штатов? Потрясающе, верно?
– Дьявол меня раздери! – Роджер явно разделял энтузиазм гостьи. – Прошу, конечно, прощения, дамы, но, полагаю, по такому поводу небольшие вольности в языке извинительны. – Роджер звонком вызвал дворецкого. – Гордон, откройте ящик шампанского, которое на прошлое Рождество прислал мой отец, и поставьте несколько бутылок на лед.
– Вряд ли похороны такой уж подходящий повод для торжества, Роджер, – веско проговорил герцог.
– Это как же понимать, сэр? – Роджер пристально посмотрел на тестя.
– Очень просто. Мы только что похоронили Декларацию независимости и Конституцию страны.
Капитан О’Нил был явно вне себя от ярости.
– При всем уважении, сэр, – голос его от напряжения звучал как натянутая струна, – должен напомнить, что именно такого рода изменнические разговоры послужили причиной вашего изгнания из Ирландии.
Не успел герцог и рта открыть для ответа, как Равена вскочила и отвесила мужу пощечину.
– Да как ты смеешь так разговаривать с отцом, особенно после всего того, что он для нас сделал? И между прочим, мы в его доме.
– Успокойся, Равена, – негромко сказал герцог. – У Роджера есть полное право отстаивать свое мнение. Впрочем, как и у меня. А по моему мнению, эта война – трагедия, не имеющая себе равных в истории этой великой страны, не только в ее прошлом и настоящем, но, наверное, и будущем. Если у нее вообще есть будущее. Во всяком случае, Америке понадобятся тысячи лет, чтобы залечить раны, нанесенные этой войной. Новый упадок Римской империи.
– Не желаю я больше слышать эти пораженческие разговоры! Еду в штаб, надо выяснить, какие планы у Джеба. К ужину не ждите.
После этой стычки Роджер стал в доме совершенно чужим. В начале мая он сделал герцогу нечто вроде официального заявления:
– Сэр, военные обязанности не позволяют мне более уделять должное внимание хозяйству. Послезавтра президент Дэвис лично назначит нас с Джебом Стюартом на соответствующие должности в армии Конфедерации. И полагаю, вскоре мне придется принять участие в боевых действиях.