Огненные птицы
Шрифт:
Что касалось Аманды, то та искренне наслаждалась этими публичными аспектами своей жизни. В остальное же время она, стиснув зубы, скучала. Одно ей досаждало постоянно, напоминало о себе каждый день, и конца этой пытке не было: Аманда была лишена наличных денег. Пребывая в статусе леди Суоннинг, она не нуждалась в них. Чтобы платить и покупать, для этих целей имелась экономка, на которую были возложены обязанности заниматься счетами, чеками. Выбрав в магазине ту или иную понравившуюся ей вещь, Аманда лишь не выпускала ее из рук, а финансовая сторона вопроса тут же решалась ее супругом, без которого она по магазинам не ходила.
Аманда не могла забыть о той нужде, в которой по-прежнему пребывала ее мать. Но она понятия не имела, как ей достать денег, чтобы избавить ее от этой нужды. Объяснить эту ситуацию Эмери было делом немыслимым, просить денег у Шарлотты означало бы, что та обретет над ней дополнительную власть, что также не устраивало юную леди Суоннинг.
Почти на протяжении целого года она находилась в таком положении, пока в марте тридцать седьмого года не получила из дома письмо с приложенной к нему ее матерью газетной вырезкой «Филдинг пост тайме» от семнадцатого марта. Вырезка была посвящена подруге детства Ирэн, родители которой за несколько месяцев до описываемых событий погибли в железнодорожной катастрофе. Ирэн передоверяла магазин одному из кузенов ее отца. Наконец она была свободна от всех обязательств и могла заполучить в руки немного денег. У Аманды мгновенно созрел план пригласить Ирэн в Суоннинг Парк. Когда она увидела эту фотографию в газете, то поняла, как ей не хватало здесь ее закадычной подруги. И их переписка, письма, которые они регулярно посылали друг другу, было нечто совсем другое…
Письмо, в котором она приглашала Ирэн приехать, Аманда уселась писать в тот же самый день, и одно то, что она могла просто отправить письмо такого содержания своей подруге, было для нее огромным счастьем. Скоро у нее с Эмери состоялся разговор, который значительно расширил ее возможности как благодетельницы для Ирэн.
В тот же вечер у них в доме имел место очередной званый ужин. Было довольно много гостей. Когда Аманда увела всех женщин в гостиную, оставив мужчин при своих сигарах и бокалах с портвейном, она услышала, как одна из женщин обратилась к ней с вопросом, нет ли у нее секретарши?
– А что, у вас есть? – с явным удивлением вопросила Аманда. – А для чего?
Конечно, такой вопрос могла задать лишь американка по происхождению, и то весьма молодая и неопытная. Та леди, которая имела секретаршу, даже усмехнулась.
– Не удивляйтесь. Разумеется, речь не может идти ни о каком бизнесе, дорогая. Это секретарь для деловых встреч, по социальным связям. И она необходима, чтобы все приглашения, посланные вам или вами, не перепутались у вас в голове. Особенно это необходимо, когда речь идет о благотворительности и делах деревенских.
Незадолго до этого разговора Аманда дала себя втянуть двум церковным обществам, обязалась участвовать в ежегодном музыкальном фестивале и фонде вдов погибших рыбаков. Эмери неоднократно бормотал одобрительные слова по адресу этих начинаний, которые, по его мнению, подобали знатным и порядочным леди.
В ноябре тридцать седьмого года в Суоннинг-Парк прибыла Ирэн
– Ой, кисонька моя, мне даже не верится, что ты здесь!
Они обнимались, они не могли друг с другом наговориться вдоволь, предпринимали дальние прогулки вдвоем. Аманда хотела показать все многообразие своей теперешней жизни в статусе леди Суоннинг. Почти все то, что происходило в спальне мужа между Эмери и ею, обсуждению не подлежало, равно как и ее эскапады с Шарлоттой.
– Твоя подружка Шарлотта приводит меня в ужас, – призналась ей Ирэн, побеседовав с темпераментной дамой пару раз.
– Приводит тебя в ужас? Глупенькая. Шарлотта – эксцентрична, не более того. А быть чуточку эксцентричной – старинный английский обычай…
– Возможно. А что есть и такой английский обычай, который предписывает смотреть на человека, с которым ты знаком всего несколько минут, будто ото всей души желаешь ему лечь в могилу?
– Ирэн, это просто абсурдно! Шарлотта не могла смотреть на тебя так. Пойми…
– Да нет. У нее был именно такой взгляд. Впрочем, это меня не волнует. Я не к ней приехала сюда, а к тебе.
Но если Ирэн предпочитала воспринимать с легкостью существование Шарлотты, то для той появление Ирэн было событием, которое она не могла переварить так стоически. Может быть, все было в том, что, будучи по уши влюбленной в Аманду, Шарлотта не могла не увидеть того, в чем даже сама Аманда еще ясного отчета себе не отдавала, что она была влюблена в Ирэн, но не осознавала этого. Так что внутренне Шарлотта хоть и пыхтела от злости, но на деле вряд ли могла изменить этот статус кво.
Что же касалось Эмери, то он немедленно почувствовал сильную симпатию к Ирэн. Ее уравновешенность, спокойствие и доброта очень ему импонировали. Некоторые склонны были рассматривать Ирэн как равнодушную, даже холодную. Эмери же удалось нащупать и открыть в ней те глубинные бурные потоки, которые клокотали в этой девушке. Кроме того, наслушавшись вдоволь болтовни Аманды, Эмери находил в общении с Ирэн отдохновенье от перманентной общительности и веселья своей супруги, которые заменяли ей недостаток чувств по отношению к нему. Когда Аманда обратилась к Эмери с просьбой разрешить Ирэн остаться у них на какое-то время, он был весьма обрадован этим обстоятельством и с удовольствием разрешил.
– А ты думаешь, она согласится? – спросил он. – Ведь должна же у нее в Америке быть какая-то жизнь?
– Да нет, такой жизни у нее в Америке больше нет. Родители ее погибли не очень давно, я тебе об этом говорила… Но…
Аманда колебалась.
– Но что?
– Дело в том, что они смогли оставить Ирэн очень мало, – сказала она. – У нее нет сейчас своих средств. И оставить ее просто так я не могу. Следовало бы назначить ей нечто вроде жалования. Эмери, а я могла бы, например, использовать ее в качестве своей секретарши по связям с общественностью.
Но Эмери уже думал о чем-то другом.
– Секретарша? А почему бы и нет, – рассеянно пробормотал он. – Это имеет смысл, коль скоро ты так много времени посвящаешь всем этим акциям благотворительности и тому подобным вещам.
– И платить ей я буду, скажем, три фунта в неделю.
Эмери поднял брови.
– А не многовато ли, дорогая?
– Я знаю, что многовато. Но ведь Ирэн это не служанка. Она – леди, привыкшая жить как подобает леди. Эмери, я хочу ей помочь.
Он пожал плечами.