Огненный адепт
Шрифт:
— Ничего ты не рассчитывал, Гвин, — поморщился Адельядо. — Уж мне-то не ври. Я ж тебя, как облупленного знаю. Ты хотел сам расковырять этот посох, чтобы добраться до истоков магии хивашских шаманов, но ничего не сумел сделать. Скорее всего, для работы с посохом требуется драконья магия, а её у тебя нет. Когда же оказалось, что посох спаян с Диллитоном, ты вдруг загорелся желанием получить его в ученики. А тебя не смущает, что он огневик, а не водник?
— Ни в малейшей степени. К тому же, у меня он будет жив и здоров, чего нельзя сказать про Иггера.
Гроссмейстер нахмурился, покрутил
— Нет. Он останется у мастера Иггера. В конце концов, только он когда-то общался с теми, кто знал Адогорда. Если кто и сумеет облечь драконий дар этого парня в рамки приличной магии, то только Иггер. У него огромный опыт.
— Похоже, сумасшедший старик уже научил его кое-чему, — буркнул недовольный Гвинард. — Мейс мне рассказал, из-за чего возникла ссора. Оказалось, что кто-то умудрился насыпать ему полную тарелку соли, причём, дважды. И при этом, никто к столу Мейса не приближался. Мейс сначала решил, что это сделал Теовульф — уж очень тот злорадно улыбался, но потом он переменил мнение. Говорит, что это дело рук рыжего Дилля. То есть, уже зелёного.
— Ты тоже хорош — не мог предотвратить ссору? Не позволил бы Мейсу подсунуть зелье Диллю, ничего бы не случилось.
— Да ладно, пусть молодёжь развлекается, — отмахнулся Гвинард. — Ты лучше подумай, чем снабдил Иггер своего ученика, что тот сумел переместить немалое количество физического вещества. На такой перенос нужно истратить не меньше полутысячи эргов, чего адепты делать категорически не должны в зале, где установлен ограничитель магии.
— Понятия не имею, — пожал плечами гроссмейстер. — Иггер всегда был любителем низкопробных шуток, чего я, сам знаешь, не одобряю. Но я зайду к нему, поинтересуюсь. Попозже. Сейчас важно другое. Сам я не могу покинуть Тирогис, поэтому старшим в поездке назначаю тебя.
— Нет.
— Ты должен будешь… То есть, как это "нет?
— Я не поеду, Ади. Я слишком стар, чтобы неделю болтаться в тряской карете по раскисшим дорогам.
— Чушь! Ты младше меня на двадцать восемь лет, а я чувствую себя отлично. Но если ты расклеился, давай я распоряжусь устроить тебе массированный курс врачевания.
— Я и сам могу распорядиться, — буркнул Гвинард. — Не знаю, как ты, но я начал ощущать тяжесть прожитых лет. И, знаешь, я начинаю понимать мастера Иггера, который не желает обновлять свой организм. Когда-нибудь наступает предел…
— Гвин, да что с тобой? — недоумённо нахмурился гроссмейстер. — Неужели ты не понимаешь, что от результатов этой поездки зависит судьба не только короля, но и всего Ситгара? Твоё мастерство при работе с водной и воздушной стихиями нужно Академии, как никогда. Я рассчитывал на тебя.
— Прости, но нет, — покачал головой Гвинард, отчего его пушистые волосы заколыхались, словно от сквозняка. — Я… мне нужно отдохнуть.
— Гвин, я прошу тебя, а не приказываю, хотя и мог бы.
— Я слишком устал, Ади.
— Как знаешь, — с металлическим оттенком в голосе сказал гроссмейстер и встал. — Что ж, иди, отдыхай, не смею тебя задерживать.
Мастер Гвинард понял, что его выпроваживают, поднялся и, шаркая ногами по гладкому полу, отправился к двери.
— Да, Гвин, — окликнул его Адельядо. — Раз уж ты
Гвинард сердито прищурился. Он отлично знал, что Адельядо злопамятен и не упустит шанса отомстить, но не ожидал, что случится это так быстро и столь открыто. Однако не подчиниться приказу он не мог, кивнул и покинул кабинет гроссмейстера, громко хлопнув дверью на прощание.
— Он, видите ли, устал, — поражённо проворчал Адельядо, оставшись один. — Значит, придётся формировать другую команду.
А мастер Гвинард, швырнув обломок посоха пришедшему ученику гроссмейстера, в ярости покинул пределы Академии. Подол его длинной мантии периодически попадал в воду уличных луж, но маг не обращал на это внимания. Он быстрым шагом прошёл несколько кварталов, ничем не напоминая того согбенного старца, четверть часа назад жаловавшегося на усталость и прожитые годы. Гвинард свернул в переулок, застроенный добротными двухэтажными домами, и подошёл к наименее богатому. Пнув дверь, он вошёл внутрь и сбросил с себя мантию, по которой горожане могли определить в нём мага. Порывшись в шкафу, Гвинард накинул короткий тёмный плащ, а на голову надел широкополую шляпу с длинным жёлтым пером.
— Кто здесь? — послышался шамкающий голос, и в прихожей появился старик, держащий в трясущихся руках взведённый арбалет.
— Это я, Оскар, — проворчал Гвинард. — Иди спать, старина.
«Старине» Оскару было всего около шестидесяти, но выглядел он полной развалиной: практически лысый, без зубов, с ввалившимися щеками, и с морщинистым, как прошлогодняя репа, лицом. Гвинард ценил старого слугу за собачью преданность — Оскар вот уже больше пятидесяти лет прислуживал ему, исполняя любые поручения и не думая о том, что за некоторые из них его могут вздёрнуть на дыбе. Когда старый слуга стал совсем немощным и уже не мог с прежней резвостью выполнять поручения хозяина, Гвинард поселил его в этом доме, который купил для собственных нужд.
— А-а, это вы, хозяин. Я подумал, воры забрались. Шастали тут вчера какие-то, так я в них стрельнул.
Глядя на трясущиеся руки старого слуги, Гвинард в очередной раз подумал, что надо бы провести над ним сеанс обновления. Но просить других об этом он не смел — слишком много мог выболтать Оскар во время процедуры, а самому Гвинарду постоянно было то некогда, то требовались силы для очередной магической сверхоперации. Как, например, сейчас.
— Оскар, я запрещаю тебе влезать в драку с кем бы то ни было. Ты уже слишком стар для этого. Просто запомни наглецов, я сам потом их найду и разберусь. Ты понял меня?
Старик уклончиво шамкнул.
— Ну, хорошо, — вздохнул Гвинард. — Сам с ними разберёшься после того, как я тебя подлатаю. Но это случится не сейчас — в ближайшее время мне будет важен каждый эрг водной стихии. Сам понимаешь — высшая водная магия отбирает все силы.
— Да я ведь…
— Знаю, знаю. Подожди ещё немного, старина, и, быть может, я верну не просто силу в твои дряхлые мышцы, но и самую настоящую молодость. Поэтому я и не хочу, чтобы ты рисковал собой. Пообещай мне.
Оскар упал на колени, а по его щекам покатились слёзы.