Огненный джинн (Солнечный удар)
Шрифт:
Забавно, но сцена чем-то напоминала «Крестного отца».
– Ты должен был что-нибудь сделать, – его слова заглушались руками, так и не отнятыми от лица, но он разговаривал с человеком, сидевшим рядом. – Лью, сукин сын, ты обязан был что-то сделать. Что толку быть самым крутым парнем на свете, если ты не можешь спасти дорогих тебе людей? Скажи мне!
Он обращался к Льюису Левандеру Оруэллу. Льюис мог быть самым сильным магом на планете, но рядом с Полом он напоминал тень. Высокий, поджарый, с карими щенячьими глазами и достаточно красивым лицом, он подходил на должность руководителя отдела где-нибудь
– Быть самым крутым парнем на свете? Это вообще не слишком полезно, – сказал Льюис. У него был низкий теплый тенор, с едва заметным намеком на жесткость.
Его костюм был не так хорош как у Пола – удобный, стандартный, легко забывающийся. Льюис никогда не уделял слишком много внимания моде.
– Я пытался спасти ее. Поверь мне, я пытался. Просто это оказалось… слишком.
– Как я понимаю, мне ничего не остается, как тебе верить, не так ли? Свидетелей нет.
Пол втянул в себя воздух и сел прямо. Выражение его лица колебалось от зверского до ангельского. За эти дни его виски приобрели серый налет, которого я не замечала раньше. Он был на десять лет старше меня, что означало – сейчас ему около сорока, но седина в волосах была единственным изменением в его внешности с того дня, когда я увидела его впервые. Тогда мне было восемнадцать. Я была испугана и до глупости самоуверенна; ему исполнилось двадцать восемь, и у него для самоуверенности имелись веские основания. Он спас мою задницу тогда, когда Плохой Боб Бирингейнин старался помешать мне стать Хранителем.
Я не могла поверить, что он обвиняет себя в том, что не смог спасти мою задницу пять дней назад. Мне хотелось сказать ему, дать понять, что все в порядке, что я здесь, и что, хотя той Джоанн, что он знал, пришлось уйти, большая часть ее – возможно, лучшая часть – жива. Я уже потянулась к нему, начала, но тут Льюис взглянул на меня. Ошибки не было, он явно меня видел. Ох… Ну, хорошо, он мог это сделать, он видел меня в доме Эстреллы, когда я была еще новорожденным джином. Льюис мог видеть все, что угодно, когда этого хотел. Это было частью его сущности.
Я создала тихое «привет». Он прищурил глаза и улыбнулся. Он совсем не удивился, увидев меня здесь. «И тебе привет», сказал он одними губами. И теплота его взгляда заставила меня задрожать всем телом. О, да, так было всегда между нами. Каждый раз. Нечто, не поддающееся контролю, как бы мы ни старались.
Продолжая смотреть, Льюис сказал:
– С ней все в порядке, Пол, верь мне. Она находится в лучшем месте.
Приблизительно три фута слева от него…
– Да? У тебя появилась прямая связь с небесами? Я знал, что ты считаешь себя кем-то вроде бога, но не думал, что у тебя есть допуск и в эти сферы.
Горечь Пола обжигала. Он вытер лицо и поменял позу, снова заскрипев стулом.
– Как бы то ни было. Послушай, она никогда не говорила об этом, но я знаю, у нее с тобой что-то было.
Льюис отвел взгляд от меня,
– У нее что?
– Было что-то с тобой. – Пол пожал плечами. Только итальянцы могут вложить столько в простое пожатие плечами. – Как-то ночью мы пили вдвоем, и она рассказала мне… о колледже. О том, что случилось тогда.
– Хм… – Льюис выглядел потрясенным, но я была поражена еще больше. Я рассказала Полу? О том, что я и Льюис делали на полу в лаборатории Штормов одним дождливым вечером, когда я была первокурсницей? Я рассказала Полу, что Льюис был моим первым мужчиной? Ни за что на свете! Хотя… я смутно припоминала ночь четыре или пять лет назад, с голубой текилой из агавы и покером на раздевание… хм. Возможно, я и сделала это. В любом случае, это не стало первым нескромным признанием, сорвавшимся с моих губ тогда.
Пол продолжал говорить.
– Поэтому она бы не захотела, чтобы тебя увидели здесь…
Я бы не захотела?
– …в сложившихся обстоятельствах, – закончил он.
В каких таких обстоятельствах?
Льюис посмотрел на меня. Я пожала плечами, давая понять, что абсолютно не в курсе, о чем говорит Пол.
– Не беспокойся, оставаться я не собираюсь, – сказал он больше для меня, чем для Пола. – Кажется, у нас с Советом Хранителей есть некоторые разногласия по поводу джиннов. Они хотели бы их получить обратно.
Совет Хранителей недоволен Льюисом? По поводу джиннов? Ах, ну да. Несколько лет назад Льюис ускользнул из-под надзора Хранителей и прихватил по пути три бутылки с джиннами. Почему три, я не знала. Я даже не в курсе, были ли у него особые причины взять именно столько. Но, в любом случае, популярности среди Хранителей это ему не добавило. Фактически, с тех пор его имя стояло первым в списке особо разыскиваемых. Но мне казалось, что все, так или иначе разрешилось – в последний раз, когда я видела Льюиса, он приятельски болтал с Мартином Оливером, но, возможно, я несколько переоценила радость от возвращения блудного сына.
Очевидно, они продолжали настаивать, чтобы Льюис вернул джиннов. Чего – я это знала точно – он сделать не мог и не хотел, так как освободил всех трех.
И что это означает? Противостояние? Льюис против Ассоциации Хранителей? Нет, у него же ни единого шанса.
Пол хмыкнул, соглашаясь.
– Не попадайся на глаза Мэрион и ее шайке. У них до сих пор есть приказ доставить тебя для допроса.
– Спасибо. Я постараюсь. – Льюис начал вставать, но Пол протянул руку и удержал его. Льюис быстро взглянул на преграду и продолжил. – Если, конечно, ты не решил набрать несколько дополнительных баллов, поймав меня самолично.
– Не льсти себе. Мне наплевать, исчезнешь ли ты навсегда или станешь императором мира. Я хочу сказать тебе кое-что прежде, чем ты уйдешь.
– Я слушаю.
Ему потребовалось несколько секунд для того, чтобы начать, но затем он резко сказал:
– Она любила тебя. Я знаю это, хотя она и не говорила мне. И ты, чертов придурок, не использовал это, хотя у тебя был шанс.
Льюис намеренно не смотрел в мою сторону. Взгляд темно-шоколадных глаз был полон горькой печали.
– Я использовал, – сказал он. – Что ты хочешь узнать? Что я любил ее? Какая сейчас разница.