Огненный Хранитель: Путь к возрождению
Шрифт:
– Инанна, – вновь прошептал юноша.
– Да, принц Зариме-дар, отмеченный судьбой.
– Я внимаю тебе, богиня! – благоговейно преклонив колено.
– Конечно, еще слишком рано, но другого шанса может не выпасть. Ты не готов, но вынесешь бремя этого знания.
– Я не понимаю…
– Когда ваша царица молила меня о спасении, я даровала его, но с условиями. Я хотела, чтобы вы стали лучше – вы стали. Проходили века, и та же, но перерожденная вопрошала – сколько еще ее народу проходить через рабство, ответом ей было пророчество. И я хочу, чтобы
Голос богини набирал силу, хотя, кажется, стал тише, но каждое слово падало в душу Зариме, оставаясь там навсегда:
– Внемли: лишь от раба родится свободный, хоть и сохранит приобретенные человеческие свойства. Свободный родится от того, чья суть двойная, а в сердце трепещет пламя. Отцом Свободного может стать лишь тот, в ком сохранилось дыханье одного из изначальных драконов, сильного, способного обрести крылья. Так предсказано!
Тело Виолетты вздрогнуло, словно божество, поселившееся в нем, вздохнуло, и заговорило голосом, уже более похожим на обычный:
– Вот то пророчество, которым так дорожат драконы.
– Оно… обо мне? – Зариме стало как-то не по себе.
– А ты хочешь этого? – в голосе послышались лукавые нотки.
– Не знаю… Если такова воля моего народа и твое решение, богиня…
– Пророчества не совершаются по воле тех, кого они не касаются. Запомни это.
– Но зачем тогда ты мне рассказала…
– Многие считают тебя воплощением этого пророчества, и они будут стараться стать сопричастными, но не позволь столкнуть себя с избранного пути. Особенно, когда войдешь в наследие. Помни!
– Мой путь связан лишь с повязанным, как и должно быть.
– Хорошо.
С этим последним словом сгусток света вылетел из Виолетты, устремился ввысь и рассыпался снопом искр, часть которых осталась сиять на земле. Зариме поднял одну, и в этот же момент вампирша упала без чувств, а обезглавленная статуя рассыпалась, словно в нее попала молния. Богиня сказала последнее слово и ушла из этого места.
Еще не стихло эхо разрушившейся статуи, как раздалось такое знакомое и уже родное:
– Зариме, ты здесь? С тобой все в порядке?
– Да.
Голос юноши прозвучал хрипло, поэтому секундой позже он почувствовал прикосновение крепких рук, за которым последовал вопрос:
– Ты не ранен? А то весь в какой-то пыли! Да и грохот стоял страшный.
– Это просто статуя разрушилась, – невольно улыбнулся Зариме, приникнув к Интару. – Со мной все хорошо.
– Ладно, верю, – вампир огляделся и почти тотчас наткнулся взглядом на все еще пребывающую без чувств Виолетту. – А эта что здесь делает? С ней ты разговаривал на каком-то странном шипящем языке?
– Не совсем. Я позже расскажу, не в этих стенах. Она сейчас очнется.
Словно в подтверждение его слов Виолетта пошевелилась, потом села, оглядываясь. Увидев Зариме и Интара, кажется, смутилась, пробормотав:
– Что произошло?
– Ты потеряла сознание, ненадолго, – пояснил юноша.
– В самом деле? Странно… – вампирша, с помощью Интара
Зариме знал, что она не вспомнит ничего о том, как была божественным сосудом, и что говорила ее устами богиня. Об этом она не вспомнит никогда, хотя, возможно, Инанна оставила ей какой-то подарок за то, что воспользовалась телом. Она всегда была щедрой богиней.
Глава 36. Дождливые объятья Венеции.
Их отсутствие уже обнаружилось, команда как раз собиралась начать поиски, но все обошлось, хотя Карл что-то долго выговаривал Виолетте. Но Интару это было не интересно, он отдавал распоряжения по возвращению на корабль и старался не выпускать из виду Зариме, но тот и не стремился отходить.
Кажется, только когда они оба оказались в капитанской каюте, Зариме разжал кулак и посмотрел, что стало с осколком света, который все это время приятно грел ладонь, и увидел крупный, с половину большого пальца, камень рубинового цвета правильной каплевидной формы, который, кажется, мерцал внутри.
– Что это? – заинтересованно спросил Интар.
– Благословение Инанны, – почти прошептал Зариме.
– Можно взглянуть?
– Да, конечно.
Вампир тщательно изучил камень, разглядывая его на свет и изучая кончиками пальцев, пока не заключил:
– Похоже на рубин, но какой-то странный. Ты нашел его в тех развалинах?
– Почти.
– Может, расскажешь, что произошло?
– Хорошо.
Зариме поудобнее устроился на кровати и начал рассказ. Правда, весьма… отредактированный, лишь упомянул о пророчестве, но рассказал, что Виолетта на короткий срок стала божественным сосудом. Интар слушал молча, и лицо его стало очень серьезным. Когда Зариме закончил, вампир лишь спросил:
– Надеюсь, пророчество не предвещает ничего ужасного?
– Нет.
– Хорошо. Я не хочу потерять тебя, – крепче обнимая свое сокровище.
– Я всегда буду рядом, если нужен тебе.
Интар счастливо вздохнул, но отчего-то не решился высказать те теплые слова, что трепетали в его сердце, он лишь еще раз обнял Зариме, потом резко встал и вышел – нужно было встать за руль корабля.
За остаток пути ничего особенного более не случалось. Очень спокойное получилось путешествие, просто до странности. Виолетта, кажется, тоже успокоилась, хотя интерес к Зариме все еще присутствовал, она перестала делать столь… обременительные авансы.
Сам Зариме не расставался с «благословением Инанны», нося камешек в мешочке на шее и ощущая его пульсирующее тепло. Но он уже знал, что камень следует разделить. Одна часть должна быть у Интара.
О пророчестве юноша старался не думать. Все равно оно, даже если и касается его, то не вступит в силу до тех пор, пока Зариме не войдет в наследие. А это, опять же, случится еще нескоро. И еще вопрос, как к его созреванию отнесется Интар. Хотя… Зариме довольно улыбнулся. Их обоюдная привязанность все крепла, а это не может не сыграть решающей роли, когда придет время.