Огненный Хранитель: Путь к возрождению

Якубова Алия Мирфаисовна

– Я могу его увидеть?

– Да, конечно. Можешь даже забрать, если удастся справиться. Лишь бы это помогло ему вылечиться.

– Ты веришь в это?

– Я хочу на это надеяться. Если это безумие – то какое-то странное, возможно, еще обратимо.

– Будем надеяться, – ответил Интар, но слова прозвучали не слишком оптимистично. – Как мне найти Эрнеста?

– Я провожу. Идем.

Памира снова удивила Интара столь сильным вниманием к проблеме. Ведь, наверняка, проводить мог и кто-то еще из ее подданных. Вряд ли она держала положение Эрнеста в столь суровой тайне, особенно

учитывая, что весть о его состоянии она распространила по всему свету. Но есть такие наблюдения, которые, до поры – до времени, лучше оставлять при себе, и это – одно из них. Поэтому, сделав знак Зариме, вампир последовал за Памирой, которую сопровождал тот «юноша».

Глава 39. Оковы разума.

В этом доме, построенном несколько веков назад, имелись обширные подвальные помещения, которые иначе как казематами и не назовешь. Впечатление они производили довольно удручающие. Сыро, спертый затхлый воздух, некоторые помещения регулярно подтапливаются, даже сейчас слышно капанье воды. Разве что крыс нет. Но оно и понятно – они не любят присутствие вампиров в столь большом количестве.

– Когда-нибудь вода станет погибелью этого дома, – как-то устало заметила Памира. – И придется искать новое… прибежище.

– Но это будет еще нескоро, – ответил ее таинственный провожатый.

– Ты прав, Мигель, но нужно смотреть в будущее.

– Вы держите Эрнеста здесь? – с некоторой брезгливостью осведомился Интар.

– Да, вид неприглядный, но здесь веками было предусмотрено все, чтобы сдержать вампира. Согласись, лучше так, чем закопать его в железном гробу.

– Если сравнивать с этим, – хмуро протянул Интар, и Зариме ободряюще коснулся его руки.

– Поверь, подобные меры меня тоже удручают, но это было необходимо. Иначе не получалось, – по голосу было заметно, что Памиру, в самом деле, угнетает эта ситуация. А ведь вампиры, тем более такие древние, всегда прекрасно владеют своими эмоциями.

Они дошли едва ли не до самого сердца этих казематов, когда Магистр Города сказала, указывая на массивную железную дверь:

– Нам сюда.

– Не слишком ли хорошо вы его упрятали? – пробурчал Интар.

– Предосторожность, – ответила Памира. – Так больше шансов вернуть Эрнеста, если он все-таки вырвется и попытается выйти на солнце.

В это время Мигель загремел ключами, отпирая два массивных замка. Где-то недалеко раздался едва уловимый шорох шагов, доказывающий, что узник не просто так, а под присмотром. Потом все заглушил невозможный скрип открываемой двери. За ней обозначился черный зев прохода. Просто чернильная мгла.

– Погодите чуть-чуть, я сейчас запалю пару факелов. Там даже для нас слишком темно, – сказал Мигель, заранее запасшийся всем необходимым. И когда только успел?

Один факел осветил небольшой каменный мешок без малейшего намека на окна. Оно и неудивительно, если учесть, что до поверхности несколько метров. Каменные стены, потолок и пол – вот и вся обстановка. Интару пришлось сделать шаг вперед, чтобы осветить противоположную стену, а кода осветил, то едва сдержал ругательство.

Эрнест не прост был заперт, а прикован к стене. Причем прикован

на совесть: широкие кандалы обхватывали ноги, руки и пояс. Никаких цепей, дарующих хоть призрачную свободу движений, лишь крепкая сталь, не позволяющая даже дернуться. Еще Интар вынужден был признать, что будь человеком, никогда бы не узнал Эрнеста в этом прикованном нечто. Так жалко и грязно он выглядел.

– Эрнест, – тихо позвал вампир.

Никакой реакции. Голова так и склонена, а спутанные грязные волосы закрывают лицо.

– Давно он так? – хрипло спросил Интар.

– Пару месяцев, даже меньше.

– В таком положении? Один, без света и прикованный так, что не шелохнуться?

– У меня не было другого выхода. К тому же его регулярно навещают. Я пыталась его хоть как-то растормошить, вылечить… Но он глух к моим усилиям, – ответила Памира, отведя взгляд.

– Если Эрнест здесь так долго, то, наверное, чертовски голоден, – заметил Интар, не решаясь коснуться своего птенца.

– Нет, мы старались его регулярно… кормить. Но охотиться он не желает, и ест лишь тогда, когда голод превосходит все остальные чувства.

– Он нас слышит вообще? – Интар еще чуть приблизился к прикованному. – За все это время он даже не пошевелился.

– У Эрнеста только с головой плохо, а в остальном все работает нормально, – ответил Мигель, фиксируя факел в креплении на стене, предварительно убрав остатки предыдущего.

Интар, наконец, миновал разделяющее их расстояние, и, чуть поколебавшись, коснулся спутанных волос парня и позвал снова:

– Эрнест.

Кажется, тот вздрогнул, но Интар не был уверен, поэтому рука скользнула по щеке вниз, под подбородок и попыталась приподнять голову. На удивление Эрнест не сопротивлялся, правда, глаза оказались закрыты. Но вот его веки дрогнули и лениво, словно нехотя, приподнялись. Взгляд не оказался бездумным, но странным. Эрнест порется о замершую руку и улыбнулся. Улыбка получилась необычной. Взрослые так не улыбаются, только маленькие дети.

– Эрнест! – вновь позвал Интар.

– Эй, – голос с надрывом, но узнаваемый.

– Ты узнаешь меня?

– Ты? – снова странная улыбка. – Пришел ко мне? – вампир дернулся в своих оковах, потом обреченно вздохнул: – Не могу.

Интар вздохнул и попытался убрать руку – Эрнест жалобно захныкал. Памира тотчас тоже прикоснулась к нему, сказав остальным:

– В таком состоянии он очень отзывчив на ласку, даже простое прикосновение. И вообще как ребенок со странностями.

– И долго оно длится?

– Когда как.

– Я должен забрать его отсюда, – решительно заявил Интар. – Здесь он точно не поправится.

– Но ты понимаешь, что за ним нужно будет круглосуточно следить.

– Да, – вздохнул вампир. – Но я должен хотя бы попытаться помочь.

– Понимаю. Но если Эрнест неосознанно навредит твоему юному другу? – кивок в сторону Зариме, на что тот ответил, подходя ближе:

– Не сможет. С этими словами дракон провел по волосам Эрнеста и добавил:

– Да и не нужно ему это. Тот улыбнулся и сказал:

– Ты горячий.

– Я знаю.

– А я совсем холодный, – виновато.

– Это можно исправить.