Огненный котёл
Шрифт:
Но изумление внезапно сменилось иным чувством. «Нельсон» был гордым, но не слишком везучим кораблем. Он по-глупому сел на мель в Хэмилтон-Шоал в 1934, пока немецкие крейсера и эсминцы нарезали круги вокруг, оставаясь вне зоны досягаемости. Он едва не был потоплен тремя торпедами, выпущенной немецкой подводной лодкой у Оркнейских островов, однако чудесным образом уцелел вследствие того, что ни одна из торпед не взорвалась. Затем он подорвался на мине у Лох-Эве. Совсем недавно он был поражен итальянской торпедой и вернулся в строй только в мае этого года. Во всех этих эпизодах над кораблем висела, словно рок, его тихоходность и вялая маневренность. Но ни один вражеский корабль никогда не осмеливался
Сифрет поднялся на ноги, ощущая уже не изумление, но гнев. Он находился в тяжело бронированной башнеобразной боевой рубке, защищенной со всех сторон тридцатью сантиметрами брони и одной из наиболее защищенных в мире. Тем не менее, он презрительно выбрался из-под брони на крыло мостика, дабы оценить полученный ущерб.
Удар пришелся в башню «С», вероятно, убив и контузив всех, кто находился с той стороны. Барбет почернел от пламени, начавшего подбираться к расположенным рядом двух спасательным шлюпкам. Левое орудие было задрано вверх, словно металлический палец, указывающий на дымный след ракеты. Однако башня была бронирована еще сильнее, чем боевая рубка — 420 миллиметрами брони, и он с облегчением заметив, что уцелевшие два орудия начали изменять угол наклона и понял, что прислуга все-таки уцелела и была готова продолжать огонь, несмотря на жар пламени неподалеку. Обернувшись в сторону кормы, он увидел, что «Родни» также получил попадание в мидель, но немного ниже, и большая часть силы удара была поглощена тяжелой бортовой броней. На нем также начался пожар, но на вид не слишком серьезный, и все орудия корабля остались в хорошем состоянии.
— Черт вас бери, сэр! — Крикнул он далекому невидимому врагу и бросился обратно в рубку, крича на ходу приказ. — Определить дистанцию, вашу мать! Башни «А» и В» к бою!
Ниже, в недрах корабля, персонал лихорадочно вводил показания оптических дальномеров в устройства управления огнем, выставляя рычаги на определенные показатели возвышения, направления, дальности, а также вносили по таблица поправки на ветер. Циферблаты указывали скорость и пеленг цели, гироскопы обеспечивали показали качки. Другие определяли расчетную высоту цели и другие показатели. Внутри устройства все эти устройства ввода и вывода соединяли провода, кабели и механических элементы, делая начинку похожей для любого непосвященного наблюдателя на швейцарские часы. Здесь имелись металлические пластины, покрытые миллиметровой разметкой, азимутальные шестерни, гидравлические привода, вращающие шестерни и фланцы, собственно часы, определяющие некоторые интервалы, и даже нагревательные элементы, обеспечивающие поддержание устройства в сухости.
Другие вели слежение за целью с командно-дальномерных постов, крича данные через слуховые трубы людям, работающим с баллистическим вычислителем. Старший артиллерист руководил этой работой по телефону из боевой рубки. Хотя это устройство было своего рода произведением искусства, по факту оно представляло собой механическую машину для гадания. Требовалась командная работа с дальномерами, визирными постами, высотомерами — синергия человеческих глаз и механических элементов. Расчет огневого решения занимал многие минуты, пока орудийная прислуга в башнях главного калибра загружала в орудия огромные снаряды и метательные заряды. И в конечном итоге выдавались более-менее обоснованные догадки, хотя чаще менее, чем более.
В бою с «Бисмарком», однотипному с «Нельсоном» «Родни» потребовалось три залпа и пятнадцать минут, чтобы добиться попадания, притом, что огонь велся на рассвете на дистанцию 18 000 метров. Сейчас дальность была еще больше, притом в ночное время, так что кораблям Сифрета приходилось полагаться на корректировку огня с эсминцев «Ашанти» и «Татарин». Он понимал, что потребуется
— Устройте им гребаный ад! — Заорал Сифрет во все горло, командуя процессом прямо с мостика. — Огонь!
Несколькими секундами спустя весь корабль содрогнулся от выстрелов огромных орудий. Все незакрепленное на мостике запрыгало по столам, намереваясь упасть на палубу. Вылетели последние осколки стекол, уцелевшие после ракетного удара. Бинокль яростно затрясся у него в руках от сотрясения, источником которого был просто-напросто управляемый взрыв в толстых стальных стенках орудий. На самом деле, это действительно было похоже на кромешный ад — из зияющих дульных срезов вырвались сполохи огня и дым, после чего снаряды унеслись в сторону врага с пугающе громким ревом. Теперь он смог заметить вдали на горизонте своего противника, освещенного следами собственных ракет, так как дистанция постепенно уменьшалась.
Если они хотят боя с Королевским флотом, думал он, то клянусь Богом, они его получат!
Снаряды залпа, выпущенного в ответ на ракетный удар «Кирова» с воем пронеслись над кораблем и упали в море, подняв огромные столбы морской воды. Карпов увидел, как обе ракеты поразили цели, улыбнувшись, заметив признаки сильного пожара в центральной части обоих линкоров.
— Обе цели поражены! — Доложил он.
— Пятнадцать вправо, — скомандовал Федоров. — Начать уклонение.
— Это же прямо к месту падения их последнего залпа, — сказал Карпов.
— Именно, — возбужденно ответил Федоров. — Нашей скорости и маневренности достаточно, чтобы уходить от их огня. Им нужно определять параметры стрельбы на основании оценки нашего постоянного курса и скорости. Поэтому следующий залп придется по левому борту с недолетом.
Он намеревался использовать преимущество «Кирова» в маневренности и скорости, чтобы затруднить британским кораблям определение точной дистанции. Они увидели, как ночь взорвал еще один залп, на этот наз обоих кораблей, и мысли о том, что в их сторону направлялись по меньшей мере двенадцать, а то и восемнадцать огромных снарядов, не могла не пугать. «Киров» был чемпионом в среднем весе с беспощадно мощным ударом и пугающей проворностью. Корабли противника представляли собой медлительных и стойких тяжеловесов, способных, однако, на мощнейшие нокаутирующие удары. Им нужен был единственный удар, чтобы заставить противника зашататься и, возможно, решить исход боя.
В голову пришли слова Карпова. Что будет дальше, после этого боя? Нет, подумал он, бой еще не закончился. Нам нужно двигаться, уклоняться, и одного взгляда на навигационную панель было достаточно, чтобы понять — им нужно было сделать все возможное, чтобы выйти из зоны поражения вражеских орудий.
Оба залпа рухнули в море по левому борту, как он и предсказывал, но уже кучнее и ближе. Он быстро приказал изменить курс навстречу упавшим снарядам. Мощные турбины взбивали воду позади «Кирова», рвавшегося вперед на полной боевой скорости в 32 узла.
— Мне прикончить их? — Спросил Карпов, глаза которого горели восторгом боя. Он уже склонился над Самсоновым, прорабатывая новый ракетный удар.
— Прикончить? — Спросил Федоров. — Все только начинается, капитан. Боюсь, мы только разозлили этих двух монстров. Что нам нужно сейчас — так это скорость. Скорость и уверенная рука на штурвале.
— Тем не менее, я предлагаю ударить по ним снова, и на этот раз «Москитами».
— Действуйте по усмотрению. Я займусь маневрами корабля.
Карпов кивнул, радуясь развязанным рукам, и повернулся к Самсонову.