Огненный крест. Книги 1 и 2
Шрифт:
— Гм. Если разговор зашел о латыни… здесь есть кое-что. Ты мог бы взглянуть сюда?
— Да, конечно, — он отложил записку Иэна и взял у меня журнал, поднося его ближе к свету. Немного хмурясь, он водил пальцем по строчкам.
— Христос, человек так же мало знает о латинской грамматике, как и ты, сасссенах.
— О, спасибо. Мы не можем все быть учеными, не так ли? — я придвинулась ближе, заглядывая через его плечо, пока он читал. Значит, я была права, Роулингс прибег к латыни не удовольствия ради и не для того, чтобы похвастаться своей эрудицией.
— Странно… —
— Пациент — это Гектор Камерон, и у него, кстати, были проблемы с мочевым пузырем. Роулингс хотел понаблюдать, как он мочится, испытывает ли он при этом боли, и есть ли кровь в моче.
Джейми искоса взглянул на меня, приподняв бровь, потом вернулся к журналу, пробормотав про специфические вкусы врачей.
— Homo procediente… мужчина проследовал… Почему он называет его мужчиной, а не по имени?
— Он писал по латыни, чтобы сохранить секрет, — сказала я, нетерпеливо ожидая продолжения. — Если бы Камерон увидел свое имя в журнале, я думаю, его бы это заинтересовало. Что дальше?
— Человек вышел на улицу, или он имел в виду, только из комнаты? Все-таки на улицу, я думаю. Удивительно, но он шел решительно и быстро… Почему он не должен? О, вот. Я дал ему двенадцать гран лауданума…
— Двенадцать гран? Ты уверен, что здесь так написано? — я наклонилась через плечо Джейми, вглядываясь в черные слова, на которые он указывал. — Но этой дозы достаточно, чтобы свалить лошадь!
— Да, двенадцать гран лауданума, чтобы помочь ему уснуть, так он написал. Неудивительно, что доктор был изумлен, увидев, как Камерон бегает по поляне среди ночи.
Я подтолкнула его локтем.
— Продолжай!
— Ммфм. Ладно. Он пишет, что отправился в нужник, думая найти там Камерона, но никого там не обнаружил, и даже не было запаха, что кто-то… э… здесь недавно побывал.
— Ты не должен деликатничать со мной, — сказала я.
— Я знаю, — ответил он, усмехаясь, — но моя чувствительность не совсем загрубела, несмотря на длительную связь с тобой, сассенах. Ой! — он резко дернулся, потирая руку в месте, где я ущипнула ее. Я нахмурила брови и кинула на него нарочито сердитый взгляд, хотя внутренне была рада, что подняла настроение нам обоим.
— Поменьше о твоей чувствительности, пожалуйста, — сказала я, топая ногой. — Кроме того, у тебя ее нет, иначе ты не женился бы на мне. Так, где же был Камерон?
Он просмотрел страницу, шевеля губами.
— Он не знал. Он бродил по усадьбе, пока не появился дворецкий, решивший, что к ним забрался вор, и не стал угрожать ему бутылкой с виски.
— Страшное оружие, — заметила я с улыбкой при мысли о размахивающим бутылкой Улиссе в ночном колпаке. — Как по-латыни «бутылка с виски»?
Джейми взглянул на страницу.
— Он пишет «aqua vitae», [229] и это самое близкое, что он мог подобрать. Это должен быть виски, поскольку он пишет, что
— Значит, он так и не нашел Камерона?
— Нашел после того, как оставил Улисса. Громко храпящего в своей кровати. На следующее утро он спросил Камерона, но тот не помнил, что вставал ночью, — он перевернул страницу одним пальцем и посмотрел на меня. — Лауданум затемняет память?
229
Живая вода (лат.)
— Может, — ответила я, нахмурившись. — Но просто невероятно, что кто-то, приняв такую большую дозу, может расхаживать… если только… — я подняла бровь, вспомнив одно замечание Джокасты. — Существует ли возможность, что твой дядя употреблял опиум или что-нибудь подобное? Достаточно много и регулярно, чтобы выработать привычку, так что доза Роулингса не могла оказать на него действие?
Никогда не удивляющийся порокам своих родственников, Джейми серьезно рассмотрел мое предположение и, наконец, покачал головой.
— Если он и пристрастился к опиуму, то я никогда не слышал об этом. Хотя, — добавил он логично, — кто бы мог мне рассказать.
Действительно. Если Гектор Камерон и имел возможность баловаться наркотиками, а это было вполне возможно, так как Речной поток был богатым процветающим поместьем, то это никого не касалось, кроме него самого. Однако я полагала, что кто-то должен был упомянуть об этом.
Размышления Джейми были направлены в другую сторону.
— Зачем человеку выходить из дома среди ночи, чтобы помочиться, сассенах? — спросил он. — Я знаю, что у Гектора Камерона был ночной горшок; я сам им пользовался. На нем были его имя и его знак.
— Хороший вопрос, — я уставилась на запись в журнале. — Если у Гектора Камерона были проблемы с мочеиспусканием, например, из-за камней, он мог выйти, чтобы не будить домашних.
— Я не слышал, чтобы мой дядя злоупотреблял опиумом, но я также не слышал, чтобы его волновал покой его жены или его слуг, — скептически заметил Джейми. — Исходя из всех сведений, Гектор Камерон был порядочным ублюдком.
Я рассмеялась.
— Без сомнения, именно поэтому твоя тетя посчитала Дункана таким приятным человеком.
Пришел Адсо с остатками стрекозы, торчащими из пасти, и сел у моих ног, чтобы я могла восхититься его удачной охотой.
— Прекрасно, — сказала я ему, мимолетно погладив его по голове. — Однако не порти себе аппетит, в кладовой много тараканов, и я хочу, чтобы ты с ними разобрался.
— Ecce homo, [230] — задумчиво пробормотал Джейми, постукивая пальцем по журналу. — Француз, как ты думаешь?
— Что? — я непонимающе уставилась на него.
— Тебе не приходило в голову, что человек, которого доктор преследовал, не был Камероном?
230
Этот человек (лат.)