Огненный крест. Книги 1 и 2
Шрифт:
— Прости, что заставляю тебя ждать, — извинилась я перед Роджером. — Я только подумала…
Я потянулась к буфету, вытащила три маленьких глиняных горшочка и открыла их.
— Никаких проблем, — уверил он меня, зачарованно наблюдая, как я проверила, высохла ли кровь, и опустила в каждый горшок по пластинке.
— Вот так, — теперь я могла заняться раной на его руке, что было довольно просто. — Не так плохо, как я думала, — пробормотала я, вытирая засохшую кровь с его суставов. — Вытекло достаточно много крови, и это хорошо.
— Как скажете, — он не морщился
— Кровь промыла рану, — объяснила я, протирая рану спиртом. — Мне не нужно залазить глубоко, чтобы очистить ее.
Он потянул дыхание с резким шипением, потом, чтобы отвлечься, кивнул на горшки с пластинками.
— Что вы собираетесь делать с кровью мистрис Мыши?
— Хочу кое-что попробовать. Я не уверена, сработает ли это. Но я сделала вытяжки из некоторых красящих растений, и если какой-либо краситель взаимодействует с кровью, то я смогу увидеть в микроскоп красные кровяные тельца и включения, — я говорила со смесью надежды и волнения.
Попытка окрасить клетки крови подручными материалами была трудной, но выполнимой. У меня были обычные растворители: спирт, вода, скипидар, и их дистилляты, а так же большой набор красящих растений — от индиго до плодов шиповника — наряду с хорошими практическими знаниями их красящих свойств.
В моем распоряжении не было кристаллического фиолетового или малахитового зеленого красителей, которые обычно используются для окраски клеток крови, но я смогла произвести красноватое вещество, которое позволяло хорошо проявлять эпителиальные клетки, пусть и на короткое время. Однако еще не было ясно, сможет ли оно воздействовать на эритроциты, или мне нужно будет искать другой краситель.
— Какие включения? — Роджер повернулся и с интересом поглядел на меня.
— Plasmodium vivax, — ответила я. — Внутриклеточный паразит типа простейших, вызывающий малярию.
— Вы сможете его увидеть? Я думал, что микробы слишком малы, чтобы увидеть их даже под микроскопом!
— Ты также невежественен, как Джейми, — ответила я шутливо. — Хотя мне нравится слышать, как шотландец произносит «микррроб». Такое зловещее слово, произнесенное глубоким голосом с раскатистым «р».
Роджер рассмеялся. Повешение лишило его силы голоса, но более низкие хриплые регистры остались.
— Почти такое же, как «зарррежу», — произнес он, грохоча, как бетономешалка.
— О, ничего не подходит шотландцу больше, чем это слово, — уверила я его. — Кровожадные типы — вот вы кто.
— Что, все? — он усмехнулся, совершенно не возражая против такого грубого обобщения.
— Все до одного, — подтвердила я. — Вроде бы смирные на вид, но стоит только задеть их или их семьи, и «Гей, все Кавалеры с отвагой в груди за мной под знамена Красавца Данди». [232] И вот синие береты с копьями и мечами на Кромдэйльских полях.
232
Баллада Вальтера Скотта «Красавчик Данди» (Bonnie Dundee), Джон Грэм, виконт
— Замечательно, — пробормотал он, следя за моими действиями. — И вы замужем за одним из них уже…
— Весьма длительное время, — я закончила промывать рану и промокнула кровь чистой марлей. — Кстати о кровожадных мужчинах, — добавила я, — ты не знаешь свою группу крови?
Он приподнял темную бровь.
— Да, — медленно произнес он. — Нулевая, положительная.
Темно-зеленые глаза пристально глядели на меня.
— Очень интересно, — сказала я и, взяв чистую марлю, стала бинтовать его руку.
— Насколько интересно? — спросил он. Я взглянула на него и столкнулась с напряженным выражением в его глазах.
— Умеренно, — я вытащила пластинки, с которых капала розовая и синяя краски. Одну пластинку и оставила сушиться, прислонив к кувшину с молоком, другие две поменяла местами, погрузив розовую пластинку в синий краситель и наоборот.
— Существуют три главные группы крови, — продолжила я, осторожно дуя на пластинку, оставленную сушиться. — На самом деле больше, но большинство людей знают о трех: А, В и нулевая. Группа так же, как и другие ваши признаки, определяется генетикой. Поскольку, вообще говоря, человек — существо гетеросексуальное, любой признак в вас имеет половину генов от одного родителя и половину от другого.
— Что-то такое смутно помню со школы, — сказал Роджер. — Все эти дурацкие, прошу прощения, диаграммы крови о гемофилии в королевской семье и прочее. Я полагаю, вопрос имеет ко мне какое- то отношение?
— Не знаю, — сказала я. — Может быть.
Розовая пластинка выглядела сухой; я аккуратно положила ее на предметный столик микроскопа и нагнулась, регулируя зеркало.
— Дело в том, — сказала я, прищурившись в окуляр и крутя фокусирующий винт, — что группы крови связаны с антителами, маленькими неправильной формы образованиями на поверхности кровяных клеток. У группы А — один вид антител, у В — другой, а у нулевой — их нет вообще.
В поле зрения внезапно проявились эритроциты, полупрозрачные, словно призраки, розовые пятна. Здесь и там мелькали более темные пятна, которые могли быть осколками клеток или белыми кровяными тельцами. Не очень много, впрочем.
— Итак, — продолжила я, вынимая пластинки из емкостей с красителями, — если один из родителей дал ребенку ген с группой 0, а второй — А, то у ребенка будет группа А, так как группа крови определяется антителами. Хотя гены с нулевой группой у ребенка тоже будут.
Я помахала одной из пластинок в воздухе, подсушивая ее.
— Моя группа — А. И я знаю, что у моего отца была нулевая группа. Это значит, что оба его родителя имели нулевую группу, а ген А достался мне от матери.
Увидев его непонимающее лицо, я вздохнула и положила пластинку на стол. Бри, которая делала для меня зарисовки спор пенициллина, оставила возле микроскопа блокнот и карандаш. Я взяла их и стала рисовать на чистой странице.
— Смотри, — сказала я, набросав быструю диаграмму.