Огненный рай
Шрифт:
— Содействие мятежникам — это серьезное преступление, моя дорогая.
— Неведение не является преступлением. Клянусь, ничего не знаю о случившемся.
Ей было легко врать, потому что правда слишком опасна.
— Вы должны были что-то видеть, — сердито возразил Дориан. Бетани опустила взгляд, рассматривая свой руки.
— Все случилось так быстро и так неожиданно, я испугалась и убежала. И было так темно.
Дориан схватил ее за руки.
— Мне хотелось бы знать, понимаете ли вы, какую грубую ошибку вы совершили, отвергнув мое
Она вырвала у него свои руки.
— Никогда не пожалею о том, что сделала, — твердо заявила она. Дориан настолько ценил богатство и положение в обществе, что просто не способен был понять ее чувств к Эштону. Она распахнула перед ним дверь, но Дориан не двинулся с места.
— Бетани!
Она похолодела, увидев идущего по тропинке Эштона.
— Привет, детка. Барнэби сказал, что у нас гость. — Улыбаясь, Эштон вошел в дом. Лицо раскраснелось от холода. Но улыбка сразу исчезла с его лица при виде Дориана. Он коротко кивнул.
— Капитан Тэннер уже уходит, — пояснила Бетани.
Офицер помедлил, оценивающим взглядом рассматривая Эштона. Очевидно, благоразумие взяло верх — Тэннер предпочел не испытывать его терпение.
— Но разговор не окончен, — предупредил он Бетани. — Вам придется когда-нибудь рассказать всю правду. — Он вышел, хлопнув дверью.
— Расспрашивал меня о похищении, — объяснила Бетани.
Эштон отвернулся, медленно снял шляпу и пальто, повесил их на крючок у двери. Он всегда возвращался домой с улыбкой и всегда целовал ее. Всегда. Но не на этот раз.
— Он ничего не узнал, поверил, что я убежала, как только ему нанесли удар.
— А как насчет лоялистки?
— Остаюсь верной только тебе. — Она видела, как расслабились его плечи. Обернувшись к ней, Эштон заулыбался.
У нее потеплело на душе, когда, выглянув из окна во двор дома, заметила обильно расцветшие весенние цветы.
Бетани лущила стручки гороха и одновременно следила за тем, что происходит вокруг. Эштон, закончив работу, играл с Глэдстоуном, подбрасывая вверх палку, а пес приносил ее. Радостные повизгивания собаки сливались со щебетом дроздов и неумолчным жужжанием пчел. Зима продлилась до середины марта, затем наступила весна. Бетани радовалась теплу и тому, что не нужно больше надевать теплую шаль, шерстяные вязаные чулки, можно носить легкие хлопчатобумажные платья.
Неожиданно вошла Гуди Хаас. Полная краснощекая повитуха никогда не считала нужным стучаться. Она прошла на кухню, при каждом ее движении что-то звенело в ее многочисленных карманах, наполненных различными таинственными травами и другими средствами от болезней: при ней всегда были металлические ланцеты, применяемые при кровотечениях, большой ассортимент фляжек и мензурок.
— Какой красивый горох, — произнесла она, не вынимая изо рта курительной трубки, сделанной из клена. Ее небольшие блестящие глазки
— Ты выглядишь прекрасно, девушка. Как ты себя чувствуешь?
— Очень хорошо. — Бетани повесила ковш из кедрового дерева на крючок и начала приготавливать чай.
Гуди сидела за столом с бесстрастным лицом, но Бетани уловила ее одобрение, когда она, ошпарив кипятком заварной чайник, только потом положила лимонник и шиповник.
— Ты прошла большой путь, девушка, и очень изменилась, — сказала Гуди, когда Бетани поставила на стол чайник. — Говорю не только о будущем ребенке.
Бетани засмеялась.
— Восемь месяцев назад я не могла даже вскипятить воду.
— Ты принимаешь черную патоку, которую я тебе оставила?
— Каждый день. — Бетани постаралась не морщиться, когда вспомнила неприятный вкус этого варева. Она добавила себе в чай ложечку меда, а Гуди что-то покрепче из одной своей фляжки, лежавшей в карманах фартука.
— Тебе это пошло на пользу, — заметила повитуха. — Щечки расцвели, и ребенок тоже вырос. — Она усмехнулась, вынула трубку изо рта и выпустила вверх колечки дыма. — Не удивлюсь, если ребенок родится раньше.
Бетани чуть не поперхнулась чаем. Она крепко сжала Чашку, стараясь унять дрожь в руках.
— Ребенок должен родиться через пять недель.
Загорелой рукой Гуди погладила руку Бетани.
— Успокойся, не надо волноваться из-за этого. Такое не раз случалось.
— Но со мной этого не должно произойти.
Гуди откинулась на спинку стула и выпустила дым изо рта.
— Кажется, понимаю, в чем дело. Ты вышла замуж восемь месяцев назад за человека, который ухаживает за твоими лошадьми. Его беспокоит, что другие начнут считать, сколько прошло месяцев, да?
— Нет.
Бетани изучала поверхность соснового стола. Если говорить правду, то ее это совсем не волновало. Сплетни в гостиных и перешептывания в церкви совсем не тревожили ее. Ее волновало мнение только одного человека. Она знала, что Эштон считает месяцы не хуже городских сплетников, но на уме у него совсем другое. Если ребенок родится раньше срока, он по-прежнему будет сомневаться в ней.
— Тогда что еще тебя тревожит?
Гуди внимательно смотрела на нее. Бетани отвела взгляд и посмотрела в окно, где Эштон продолжал играть с Глэдстоуном.
— Так вот в чем дело. Он, что ли? — Бетани молча кивнула головой. — У тебя был другой мужчина до него? — Она смотрела на Бетани немигающим взглядом темных глаз, не выражая никакого осуждения.
— Нет, — быстро ответила Бетани. — Но Эштон думает… — голос ее замер, щеки горели.
— Боже мой, девушка. Ты же разговариваешь с Гуди Хаас, а не с женой священника. Можешь рассказать мне все, что тебя волнует.
— Он не верит в мою девственность во время первой брачной ночи. — От стыда голос ее перешел в шепот. Она не смела поднять глаз. — Я мало разбираюсь в подобных вещах, но тогда не было… затруднений, не было боли.