Огненный рай

Виггз Сьюзен

Ребенок заплакал, и Бетани тут же соскочила с постели. Пробормотав что-то насчет того, что злиться ей нельзя, иначе может пропасть молоко, он затих и уснул.

* * *

После последнего кормления ребенка наступил рассвет, и Бетани открылись последствия «пары ударов», о которых говорил Эштон: все лицо в синяках и ссадинах, плечо — перебинтовано.

Гуди Хаас сокрушенно пощелкала языком, затем, опустив узловатую руку в карман фартука, извлекла мазь и сняв повязку с плеча, разглядела глубокую ножевую рану.

— Шрам останется похуже

прежнего, — заметила повитуха, имея в виду такой же от пулевого ранения.

Пока Гуди уверенно накладывала мазь и перевязывала рану, Бетани не переставая била дрожь. Эштон не издал ни звука, но когда наклонился, чтобы поцеловать жену и ребенка, открылось его бледное лицо.

— В отношении прошлой ночи…

— Не надо ничего объяснять, — ответила она, стараясь не обращать внимания на теплоту поцелуя.

Бетани быстро взглянула на Гуди. Эштон сощурил глаза, затем, пожав плечами, отвернулся.

После ухода повитухи смятение не покидало Бетани, и вдруг, к ее изумлению, снаружи послышалась четкая и отрывистая речь мисс Абигайль Примроуз, беседовавшей с Гуди.

Казалось, испытание не оставило на ней своих следов: как и всегда, туалет — безупречен, на голове — маленькая шляпка, каждый волосок на своем месте; серая стерильно чистая, без единой морщинки, накидка. Она улыбнулась Бетани, но все внимание сосредоточила на спящем ребенке. Резкий взгляд серых глаз неожиданно потеплел, в голосе зазвучала нежность.

— Кажется, мы с тобой обе не теряли времени, — мисс Абигайль протянула руки. — И кто у нас появился?

— Генри Маркхэм. — Бетани протянула ребенка мисс Абигайль.

— Просто прелесть. Нет, это слово не подходит. — Мисс Абигайль некоторое время молча рассматривала круглое личико ребенка и его сжатые кулачки. — Совершенство, само совершенство, моя дорогая.

Она вынула погремушку из серебра и кораллов и поболтала ею перед лицом Генри.

Дальше мисс Абигайль повела себя совсем странно — не отрывала восхищенных глаз от ребенка, ее обычно строгое лицо поглупело от выражения обожания.

— Кто это у нас? Наш маленький мужчина. — Ее четкая и правильная речь превратилась в поток слащавого детского лепета. — Ну, давай, птенчик, улыбнись тете Примроуз…

Приход Гуди Хаас удачно заглушил смех, от которого не смогла удержаться Бетани. Топот ее ботинок, подбитых гвоздями с широкими шляпками, а также дребезжащий фартук, казалось, привели мисс Абигайль в себя, она быстро выпрямилась с видом провинившейся школьницы, которую застали в кладовой с банкой варенья.

— Прекрасный малыш, не так ли? — заметила Гуди.

— Божественный, — согласилась мисс Абигайль, нежно опуская ребенка в колыбель и вешая погремушку над ним.

Бетани улыбнулась женщинам, представлявшим собой разительный контраст — простая и земная Гуди выглядела несколько странно рядом с изысканно одетой мисс Абигайль, — однако их объединяло восхищение маленьким Генри и забота о Бетани. Неожиданно родилось неприятное чувство — здесь должна была быть еще одна женщина, которой вместе с повитухой и учительницей следовало бы ее поздравить и проявить заботу, но Лилиан

Уинслоу настолько огорчена социальным падением дочери, что, несомненно, не захочет видеть внука, который, по ее мнению, со дня своего рождения пополнит сословие низкого происхождения.

Гуди приготовила чай, а затем ушла, почувствовав, что мисс Абигайль хочется поговорить с Бетани. Выйдя на крыльцо, она села на скамейку среди цветущей сирени и закурила трубку.

— Итак, вы шпионка. — Бетани внимательно взглянула на мисс Абигайль, пытаясь примирить образ настоящей леди и бесстрашного информатора, занятого опасным делом.

— Да, — последовал высокомерный ответ.

— Но почему, мисс Абигайль?

Женщина присела на краешек стула, осторожно отпила глоток чая и сморщила нос — Гуди приготовила чай из трав, поскольку Эштон поддерживал бойкот чая, завезенного из английских колоний.

— Напиток янки. Со мной это произошло чисто случайно, — объяснила она. — Прошлым летом заболела одна из девушек колледжа. У нее не было родственников, кроме отца, подполковника английской армии, который в то время защищал Бостон от мятежников. Мне сказали, что связаться с ним не представляется никакой возможности. — Мисс Абигайль добавила в чай большую ложку меда. — Я решила все взять в свои руки. Кругом говорили, что в Бостон попасть невозможно, но ни один патруль мятежников меня не остановил.

Бетани вполне этому поверила: разве можно заподозрить мисс Абигайль Примроуз в шпионаже?

— Когда отец девушки узнал, как легко мне удалось пересечь район военных действий, — продолжала мисс Абигайль, — то попросил передать письмо одному джентльмену в Бристоле. Когда я успешно выполнила эту просьбу, последовали другие. — Она медленно мешала чай и смотрела в окно, куда заглядывала розовая ветка цветущей вишни. — Как говорится, трудно только начать.

— И кончилось тем, что вы сообщили о Гарри. — Бетани сжала губы. — Возможно, это и к лучшему: брат вернулся в семью, как вы и хотели. Но что вы будете делать сейчас?

— Думаю, меня вызовут на допрос и заставят подписать решение «Ассоциации» [7] .

— Что это такое?

— Это такой документ, подписав который, я обязуюсь выполнять решение «Ассоциации» и так далее, и тому подобное.

— И вы собираетесь подписать такой документ?

Мисс Абигайль решительно поставила чашку на блюдце.

— Конечно, нет.

— Но вас могут наказать за это.

— Естественно, — улыбнулась мисс Абигайль. — Это стало делом чести для мистера Финли Пайпера. И не смотри так на меня. Вероятнее всего, меня обяжут оставаться в Ньюпорте под присмотром этого мистера. Но хватит обо мне. — Ее взгляд снова обратился к спящему ребенку. — Эштон так же счастлив, как и ты?

7

Общенациональная организация, созданная решением I Континентального Конгресса с целью осуществления бойкота английских товаров.