Огненный рубин апостола Петра
Шрифт:
– Ну, куда теперь? – уныло проговорил водитель.
– Пока прямо… – отозвался пассажир, скосив глаза в зеркало заднего вида. – А что этот джип за нами тащится? Попробуй-ка от него оторваться!
– Да это тебе показалось… – начал водитель, но тут впереди показался инспектор дорожной полиции и подал ему знак остановиться.
– Вот же черт… – протянул водитель, нажимая на тормоз.
– Не останавливайся! – рявкнул пассажир и потянулся к рулю. – Проезжай мимо!
– Ты что, сдурел? – окрысился на него
Он затормозил, и в ту же секунду с двух сторон к его машине подкатили два черных автомобиля, из них высыпали вооруженные люди в камуфляже.
– Выйти из машины! – скомандовал один из них, направив на водителя автомат.
– Да вы что, ребята, я же ничего такого… – залепетал тот, выбираясь наружу с поднятыми руками, – я ни в чем таком не замешан…
С другой стороны выводили пассажира.
– Руки на капот!
– Это что же, из-за пары блоков сигарет такой шухер? Так эти сигареты вообще не мои, это меня знакомый попросил привезти…
– Заткнись! – рявкнул спецназовец. – Лучше говори – где женщина?
– Женщина? Не знаю никакой женщины… только вот Зинуля, она меня ждет… она очень расстроится…
– Заткнись! – повторил спецназовец.
В это время подъехала еще одна машина, из нее вышел вальяжный мужчина средних лет с густыми бровями. Оглядев обстановку, повернулся к командиру спецназа:
– Это все? Женщины с ними не было?
– Так точно, не было!
Полковник Стрепетов внимательно оглядел водителя и пассажира. При виде последнего его брови поднялись:
– Никак Цыган? Вот так встреча! Ты сбежал из «Дворянской усадьбы» и попался здесь! Вот что значит – от судьбы не уйдешь!
Цыган угрюмо молчал.
– Но вот что интересно, – продолжал Стрепетов, – оказывается, ты связан не только с Филином, но кое с кем посерьезнее! Может быть, расскажешь нам, как ты познакомился с Еленой Юрьевной?
– С кем? – Цыган удивленно уставился на полковника.
– Только вот не надо невинность разыгрывать! – Стрепетов посуровел. – Поедешь с нами, рано или поздно заговоришь!
Лиза вышла из леса на подъездную дорогу, прошла по ней сотню метров и остановилась перед металлическими воротами.
То, что она чувствовала сейчас, трудно было определить несколькими словами. С одной стороны, она возвращалась туда, где надеялась найти помощь, помощь и защиту. Здесь, в этом загородном доме, была сосредоточена огромная власть, и Лизе было приятно чувствовать себя частью этой власти.
С другой же стороны, ей вовсе не хотелось приходить сюда в таком виде – усталой, измученной, со сбитыми в кровь ногами, почти раздетой, а самое главное – без результата…
Однако выхода не было: ей нужно вернуться, чтобы снова набраться сил и продолжить работу. Елена Юрьевна поймет, что она не виновата
Лиза подняла голову к установленной над воротами камере, чтобы там, в доме, увидели ее лицо, узнали ее и впустили.
Однако ничего не происходило, ворота не открывались, как будто обитатели дома не замечали ее.
Ну да, поняла Лиза, Елена Юрьевна хочет подержать ее у дверей, хочет, чтобы она осознала всю глубину своего падения…
– Это я, я! – громко проговорила она и помахала рукой.
Прошло еще полминуты – и наконец зажужжал мотор, приводящий в движение ворота… нет, не ворота, а расположенную рядом с ними неприметную калитку.
Лиза вошла в калитку и зашагала по дорожке между убранными на зиму клумбами, теряющими листву кустами и красиво постриженными хвойными деревьями. Как и прежде, на участке стояла удивительная тишина.
Однако Лизе показалось, что сегодня здесь что-то не так, что-то неуловимо изменилось.
Оглядевшись по сторонам, она поняла, в чем дело: не было садовника, который обычно незаметно и старательно работал где-то на заднем плане.
Неужели он взял отпуск или уволился?
Нет, это маловероятно.
Выбросив садовника из головы, Лиза подошла к дому по дорожке, обсаженной еще не укрытыми на зиму розами, поднялась на высокое крыльцо и вошла в холл.
Занимавший одну из стен огромный камин, как всегда, не горел, хотя в доме было довольно прохладно.
На другой стене висело огромное зеркало, и Лиза случайно увидела в нем свое отражение.
Оно не прибавило ей оптимизма.
Спутанные, грязные волосы, ссадина на щеке, рваная футболка… она сама себе стала противна.
Но самое скверное – выражение лица. Такое выражение может быть только у побежденного, у загнанного зверя.
Однако делать нечего.
Конечно, она предпочла бы сейчас привести себя в порядок, переодеться – глядишь, и лицо станет лучше, но хозяйка уже знает, что она пришла, и не потерпит малейшего промедления. Первым делом Лиза должна явиться пред ее светлые очи.
Лиза поднялась по лестнице, прошла по коридору и постучала во вторую дверь.
– Войди, Лиза! – послышался мелодичный голос.
Лиза помедлила долю секунды, постаралась убрать с лица выражение растерянности и страха и вошла в комнату.
Здесь все было, как обычно: стеклянные витрины, стол, возле него в удобном вертящемся кресле – Елена Юрьевна.
У ног ее, как обычно, лежала огромная черная собака.
При виде своей хозяйки Лиза почувствовала страх, но в то же время восхищение. Это восхищение было сродни тому, какое может вызвать смертельно опасная ядовитая змея. Или скорее самка ядовитого паука, восседающая в центре своей огромной паутины, прислушиваясь к ее едва уловимым колебаниям, поджидая добычу.