Огненный свет
Шрифт:
Сегодня обед был для меня.
Она пытается быть хорошей — думаю, ей жаль меня. Я мамина забота. Она хочет, чтоб я была счастлива здесь. С Тамрой, это факт — она хотела оставить стаю годы назад.
Обед вкусный, восхитительный. Как дома. Мой живот приятно полон от большого количества пищи.
Мама появляется из своей комнаты в чёрных слаксах и фиолетовом топе, расшитом блёстками. Её голые плечи мерцают как бледный мрамор. Возможно, она загорит здесь. Я хмурюсь. Возможно, мы все загорим.
—
— С нами всё будет прекрасно, — бодро отвечает Тамра. — А теперь иди и заработай эти чаевые.
Мама шатко улыбается:
— Я попытаюсь, но действительно очень не хочу оставлять вас одних.
Я знаю, что это ужасно и эгоистично, но я рада, что она была занята в течение многих ночей. Слишком трудно находится рядом с ней сейчас. И таким образом, мне нужно волноваться только о Тамре, если я улизну. Когда я улизну. Как только я выберу самое безопасное место, чтобы проявиться. Это не должно быть далеко. Я в конце концов должна буду идти пешком, чтобы добраться туда.
Смех, как пузырьки кислоты в моей груди. Поскольку ни одно место чтобы проявиться, здесь небезопасно. Без тумана и гор для прикрытия, я никогда не буду полностью незаметна.
— Не ложитесь спать слишком поздно, — инструктирует мама. — И сделайте свою домашнюю работу.
Это — её первая ночь работы в местном казино. За ночную смену платят больше всего. Её не будет с десяти вечера до пяти утра. Получается, она сможет проводить нас в школу, вздремнуть, а затем возвращаться в течение нескольких часов за день, синхронизируя во времени, чтоб забрать нас из школы и провести вечер с нами. Идеально, пока она сможет работать на пяти часах дневного сна.
— Помните, миссис Хеннесси по соседству.
— Как будто мы собираемся беспокоить её. — фыркаю я.
— Просто будьте осторожны, — её пристальный взгляд колеблется между мной и Тамрой, интересно, что действительно волнует её. То, что стая может обнаружить и забрать нас обратно? Или то, что я взлечу и вернусь к ним всем самостоятельно?
— Ты знаешь, — указывает Тамра. — Мы могли бы продать несколько рубинов, изумруд или алмаз. — она пожимает плечами. — Тогда бы ты не беспокоилась. И не пришлось бы работать так много. — моя сестра обводит взглядом, небольшую, обшитую деревянными панелями гостиную. — Тогда мы смогли бы арендовать хорошую квартиру.
Мама берёт кошелёк:
— Ты знаешь, что мы не можем сделать этого.
Поскольку стая узнает немедленно, если какие-либо драгоценности, принадлежавшие нашей семье несколько поколений, начнут циркулировать. Они будут искать эту вещь. Это то, что они ожидают, мы сделаем, чтобы выжить.
Если бы не это, я знаю, мама продала бы каждый драгоценный камень, которым мы обладали. Она не видит в них сентиментальной ценности. Камни — наше семейное наследство драко, в конце концов, и она хочет убить все связи с ними.
Драгоценные камни принадлежали нашим предкам.
Но для нас это не деньги. Это жизнь.
Пахотные земли поддерживают нас, но драгоценные камни дают нечто большее. Они глазурь торта, чистейшая энергия земли. Они укрепляют нас. Как и наши предки, драконы, мы тоже можем обнаруживать их под землёй. Мы настроены на их энергию. Отсутствие пахотной земли и драгоценностей равноценны голоду.
Тамра опирается руками о бёдра:
— Да ладно. Просто продай один. Мне нужна новая одежда.
Мама качает головой:
— У меня зарплата в пятницу. Посмотрим, на чём можно будет потом сэкономить.
— Будет ли сделка большой от продажи одного маленького камня? — я говорю легко, делая вид, что не полностью осведомлена о потенциальной опасности. Не говоря уже о боли потери одного их драгоценных камней моей семьи. Его продажа походила бы на продажу части меня. Но, возможно, она стоит того. Потому что ничего не останется от меня, если мне придется жить здесь. А так, стая нашла и забрала бы нас обратно.
Пристальный взгляд мамы колеблется на мне, сверкающий и твёрдый. Она видит сквозь мои слова, знает мою игру:
— Это было бы плохой идеей, Джасинда.
Это предупреждение. Её угрожающий тон ставит точку.
— Хорошо, — отвечаю я, устанавливая последнюю тарелку в сушилку и двигаясь через гостиную в комнату, которую делю с Тамрой.
— Джасинда, — зовёт она, когда я падаю на кровать. Мама идёт, останавливаясь в дверном проёме, смягчаясь. — Не сердись.
Я ударяю кулаком мягкую подушку.
— Что из всего этого, как предполагается, делает меня счастливой?
— Я знаю, это тяжело.
Я качаю головой — свернула на мою сторону. Не могу даже смотреть на неё. Она понимает. Она была там. Именно это выводит меня из себя.
— Ты приняла решение позволить своему драко умереть. А теперь делаешь этот выбор для меня.
— Это и для меня нелегко.
Я впиваюсь взглядом в неё через плечо.
— Ты та, кто решил, что мы должны сделать это.
Она качает головой, сожалея, и на мгновение я думаю, что, возможно, смогу убедить её, что это ошибка. Может быть, она поймёт, что мне здесь не место, и никогда не будет.
— Я знаю, что это было моё решение. Я не давала вам выбора, — она соглашается.— Но я хочу, чтоб вы были в безопасности.
Я чувствую внезапную слабость. Снова безопасность. Как я могу спорить с этим?
Она продолжает:
—.... а пребывание со стаей еще больше не безопасно Я твоя мать Ты должна будешь доверять мне в этом. Переезд сюда был правильным поступком. — что-то такое было в ее тоне... что-то, что заставляет меня думать, она не сказала мне всего. Гораздо большая опасность со стаей, чем она хочет, чтобы я знала.