Огненный зверь (сборник)

Джордан Роберт

– Эти деньги – лишь первая выплата, Стефано, – вновь обратился к скульптору Албанус. – Остальное последует чуть позже. – Он вручил кожаный цилиндр двойнику. – Отдай это Стефано. – И, наклонившись, что-то прошептал тому на ухо... Стефано неуверенно переминался с ноги на ногу, глядя, как спускается с постамента двойник короля.

– Слишком долго я вынужден был терпеть твою бессмысленную болтовню... – негромко проронил Албанус.

Беспомощно щурясь, скульптор смотрел то на Албануса, то на приближающуюся статую, а затем со всех ног бросился к дверям. С неописуемой скоростью двойник устремился следом. Стефано не успел сделать

и шага, как симулякр уже догнал его. Каменная рука сжала горло скульптора. Наделенные нечеловеческой силой пальцы вжались под нижнюю челюсть, заставляя несчастного открыть рот.

С истошным воплем Стефано постарался оторвать от себя руку двойника, но с тем же успехом он мог бы царапать кожаный щит. Свободной рукой симулякр заставил его опуститься на колени с той же легкостью, как если бы имел дело с малым ребенком. Слишком поздно заметил Стефано цилиндр, опускающийся ему прямо в рот, и осознал значение последних слов Албануса. Он пытался отдались надвигающуюся руку, но это было все равно что пробовать удержать рычаг катапульты. Не зная ни жалости, ни сострадания, ожившая статуя запихивала золото все глубже и глубже в глотку скульптора.

И наконец двойник Гариана выпустил свою жертву. Стефано беспомощно хрипел от удушья, глаза его вылезали из орбит, лицо посинело, и он отчаянно хватался руками за горло. Тело выгнулось так, что пола касались лишь голова и пятки, выбивавшие отчаянную дробь...

Албанус с невозмутимым видом наблюдал за агонией скульптора. Когда тот наконец перестал дергаться, он проронил зловеще:

– Оставшиеся девятьсот пятьдесят золотых лягут с тобой в безымянную могилу. Я всегда держу свое слово.

И плечи его затряслись от беззвучного смеха. Затем, отсмеявшись, он с деловитым видом повернулся к двойнику короля, безучастно стоявшему над телом убитого им человека.

– Теперь что касается тебя... Тебе еще многое предстоит узнать, а время у нас на исходе. Слушай. Нынче же вечером...

Глава 17

С мрачным видом глядя в пустоту, Ариана сидела в общей зале постоялого двора «Знак Фесты». Вокруг было полно народу, но не было ни привычного гомона, ни звуков музыки: заговорщики негромко переговаривались между собой, придвинувшись поближе друг к другу. Наконец, придя к какому-то решению, Ариана поднялась с места и приблизилась к Грекусу.

– Мне нужно поговорить с тобой, – промолвила она негромко.

Воцарилась гробовая тишина, и это лишь усугубило подавленное настроение девушки.

– Поговорим позже, – сердито отозвался коренастый скульптор, даже не глядя на Ариану, а затем продолжил прерванный разговор, тихо, но настойчиво обращаясь к тем людям, что сидели с ним рядом: – А я вам говорю, что не имеет никакого значения, мертв Тарес или жив. Я знаю, где хранится оружие. Хватит и одного дня, чтобы...

Ариана вспыхнула, ощутив прилив злости.

– Грекус!

В зале, где никто не повышал голос громче шепота, этот крик прозвучал, словно пушечный выстрел. Все уставились на девушку.

– А тебе не приходило в голову, что нас могли предать?

– Это все Конан, – начал было Грекус, но Ариана резко перебила его:

– Конан тут ни при чем.

– Но разве не он убил Тареса, – возразила пухлая бледнокожая брюнетка. – Ты же видела это своими глазами. А сейчас он в открытую нанялся на службу к Гариану.

– Это правда,

Галлия, – терпеливо начала объяснять Ариана. – Но если бы нас предал Конан, то Золотые Леопарды уже давно схватили бы нас и отвели в темницу. – На это заговорщикам было нечего возразить, все лишь молча взирали на девушку. – Он нас не предавал! – продолжила она. – А что если он говорил правду насчет Тареса? Что если нет никаких вооруженных бойцов, которые только и ждут приказа, чтобы возглавить народное восстание? Может, нас кто-то просто использует в своей игре?

– Клянусь троном Эрлика, – проворчал Грекус, – ты говоришь глупости, Ариана.

– Может, и глупости, – девушка устало вздохнула. – Так разубеди же меня. Если можешь рассеять мои сомнения – сделай это. Ведь ты сам, похоже, вполне уверен в себе.

– Лучше бы ты со своими сомнениями тихо сидела в углу, – заявил ей Грекус. – И пока ты там сидишь, мы спокойно скинем Гариана с престола.

Галлия хмыкнула.

– А чего еще ожидать от той, кто столько времени проводит с каким-то одноглазым бандитом?

– Спасибо на добром слове, Галлия, – парировала Ариана и впервые улыбнулась с того момента, как вошла в комнату, где Конан стоял над недвижимым телом Тареса. Подхватив накидку, она двинулась прочь. Грекус и все остальные смотрели на нее, как на безумную.

Неожиданно Ариана осознала, что Ордо, и впрямь, мог бы ответить на все ее вопросы. Разумеется, говорить с ним непросто. Стоит лишь упомянуть о своих сомнениях, как он сердито заявит, что Конан никогда никого не предавал, а затем попытается ущипнуть ее за ягодицы и уложить в постель. Все это уже было... Но он навестил ее вчера вечером и сказал, что Стефано нашел приют во дворце лорда Албануса. Скульптор был здравомыслящим парнем, пока не свихнулся на почве ревности к Конану. Либо он развеет ее сомнения и убедит, что здоровяк киммериец и впрямь виновен во всех их бедах, либо она сама сумеет его переубедить, и он вместе с ней вернется в «Знак Фесты», чтобы рассказать обо всем друзьям... Запахнувшись в плащ, девушка поспешила выйти наружу.

Когда она оказалась на улице Вздохов, то начала сожалеть, что вышла с постоялого двора. Эта улица, где всегда царило надрывное веселье, теперь была пустынна, и по ней вовсю гулял ветер. Ветер развлекался, играя жалкими останками празднества. Вот по мостовой под его порывами покатилась разноцветная шапочка жонглера, за ней разорванный и измазанный в грязи шелковый шарф... В довершение ко всему, где-то неподалеку завыла собака, и ветер эхом разнес ее вой по пустынным улицам.

Ариана ускорила шаги, стуча зубами, – и холод и ветер были тут вовсе ни при чем. Дворца Албануса она достигла уже почти бегом, хотя никто и не думал гнаться за ней. Кроме нее, снаружи вообще не было ни души. Задыхаясь, девушка бросилась к воротам и забарабанила кулачками по створкам, окованным железом.

– Откройте!

Приоткрылось окошечко, и кто-то подозрительно осмотрел ее изнутри, пытаясь разглядеть, одна ли она пришла.

– Впустите меня, во имя милосердия Митры!

Скрежетнул засов, и стражник приоткрыл ворота. Ариана с трудом протиснулась в образовавшуюся щель. Но не успела она сделать и шага, как чьи-то руки схватили ее за талию и подняли в воздух. Стражник захохотал. Ариана задохнулась от возмущения, когда другая рука дерзко стиснула ее ягодицы. Прямо перед ней возникла худая физиономия с отрезанным носом.