Огненный Зверь
Шрифт:
– Простите, ради бога, - промямлила я, опустив глаза и отчаянно пытаясь сморгнуть выступившие от досады слезы.
– Я..
– Потом покаешься, - раздалось в ответ, и меня бесцеремонно толкнули в спину, - проходи, давай, чая дам, околела небось.
Я послушно сбросила свою бесповоротно испорченную обувь, и позволила себя вытолкать в другое чуть менее ярко освещенное помещение, оказавшееся кухней.
Кухонька была маленькой, но очень аккуратной, шторки с ромашками на окнах, на подоконнике цветы в горшках, маленький
– Садись!
– меня практически силой усадили на трехногий табурет, сама женщина взяла чайник и завозилась у плиты.
Теперь я, наконец, смогла рассмотреть хозяйку жилища. Она была маленькой чуть сгорбленной старушкой, по размеру идеально подходившей к этому помещению. Одета пожилая женщина была в синее шерстяное платье почти до пят, на голове ярко-красный платок, из-под которого выбивались непослушные седые пряди волос. Хозяйка выглядела очень опрятной и ухоженной и для своего возраста и для того места обитания, за которое держалась.
– Как, гришь, тебя зовут?
– старушка повернулась ко мне с кружкой в руках.
– Изольда, - ответила я и почему-то покраснела.
– Нина Ивановна, - представилась та в ответ.
– На, вот, держи, - она поставила передо мной чашку, из которой валил пар.
– Пей, ромашковый.
– Спасибо, - поблагодарила я, обхватив кружку озябшими пальцами, - я бы хотела еще раз извиниться, что ворвалась вот так бестактно.
– Молодежь нынче этим самым тактом не страдает, - хмыкнула Нина Ивановна и очень бодрой походкой прошествовала к другому табурету.
Двигалась она совсем не как человек в возрасте, походка пружинистая, движения четкие, да и взгляд очень ясный для такого сморщенного, покрытого морщинами лица. Сколько ей, гадала я, восемьдесят? Девяносто?
– Ну чего отмалчиваешься?
– ясные глаза хозяйки уставились на меня в упор.
– Выживать меня приехала?
Я отхлебнула из кружки, чай действительно оказался ромашковым и вкусным. По телу разлилось тепло, и я немного расслабилась.
– Скажем так, я приехала, чтобы обсудить ваш переезд на выгодных ВАМ условиях, - отчеканила я заранее приготовленную фразу. Голос не подвел. Все прозвучало, как нужно: уверенно и доброжелательно.
Взгляд старушки оставался пристальным и требовательным. Она пожевала губу, а потом выдала:
– Долго фразочку учила?
Я опешила.
– А ты думала, ты тут первая?
– хозяйка правильно истолковала мое замешательство.
– Много вас тут уже перебывало. Золотые горы обещали, так что можешь не стараться. Чай допивай, в себя приходи и проваливай восвояси. Ливень почти закончился.
И правда, я прислушалась, шум дождя за окном начал стихать.
– Может быть, все же рассмотрим несколько вариантов?
– не желала я сдаваться. Все-таки проделала такой путь, и уехать ни с чем.
Но
– Милочка, даже не старайся, нервы себе сбережешь. Мне нельзя в город, здесь век доживу, вот и получите все. Детей у меня нет, все государству после смерти перейдет, вот и полакомитесь.
– Но...
– Без "но", - в голосе появились властные нотки.
– Нельзя мне в город.
– Если вы чем-то больны, - ляпнула я первое, что пришло на ум, - то в городе много высококвалифицированных специалистов...
Я не договорила, старушка с недюжинной для ее возраста силой громыхнула кулаком по столу.
– Мне-нельзя-в-город!
– с расстановкой произнесла она.
Честно говоря, я растерялась, я ждала чего угодно, ну, например, дряхленькую сельскую жительницу, привязанную к своему огороду и переживающую, как же она без своих грядочек. Но никак не эту хозяйку непонятного возраста, нагоняющую на меня страх. Прямо мурашки по коже.
– Иди подобру, - старушка встала, уперев руки в бока.
Тон не приемлил возражений.
Я поднялась на ноги, кивнула, как китайский болванчик, и потопала к выходу, гадая, как теперь передвигаться по грязи еще и на одном каблуке.
Хозяйка проводила меня до двери.
– И начальнику своему передай, пусть не старается. Меня отсюда подъемным краном не сдвинешь.
Я закусила нижнюю губу и молча кивнула, что тут скажешь, плакало мое повышение, да я и сама виновата, тут не на кого вину перекладывать, надо увольняться и перестать испытывать ни свое терпение, ни Лосева...
Я не додумала мысль, что-то громыхнуло прямо возле самой двери, возле которой мы стояли, неясная вспышка, полетели щепки.
– Ложись!
– закричала старушка громоподобным басом и повалила меня на пол.
– Что... что происходит?
– я отчаянно вертела головой в поисках опасности, ойкнула, почувствовала, что разбила коленку при падении.
– Тш-ш-ш, - шикнула на меня Нина Ивановна.
– Они пришли...
– Кто - они?
– я начала здорово сомневаться в своей первоначальной оценке здравомыслия старушки, ну, точно, маразм.
Нина Ивановна же будто мне не слышала, бормотала что-то себе под нос.
Я прислушалась.
– Пришли-таки... а говорил, не придут...пришли... знаю, что нельзя тебя им... знаю все...
Похоже, тут не только маразм, тут раздвоение личности какое-то.
Дом сотряс очередной удар, лопнула лампочка, на голову посыпались осколки. Я всхлипнула.
– Тихо!
– похоже, старушка снова вспомнила обо мне.
– Вот что, милочка, не таким я представляла своего приемника, но выбора у нас нет. Нельзя им Его.
– Кого - его?
– мне хотелось забиться в угол и хныкать там.
– Скоро узнаешь, - она крепко схватила меня за руку и потянула за собой, - не вставай, пригнись.