Огненный Зверь

Солодкова Татьяна

Но все слова Зверя проходили словно сквозь меня.

Кирилл... Кирилл? Это имя мне было знакомо, оно что-то для меня значило... очень много значило... Оно имело значение там, где была боль, я не хотела туда, где боль...

Мозг включался урывками, поездку в такси я вообще не заметила, кое-как выбралась на улицу, когда Андрей потащил меня за руку, он тоже еле держался на ногах, бормотал что-то про "автопилот", который приводит его домой в любом состоянии. Я его не слушала, просто глупо смеялась.

Кое-как справившись с замком, Андрей

распахнул ногой дверь, щелкнул выключателем, стало так светло и ярко, что пришлось закрыть глаза. А он уже нес меня в комнату, его ноги подгибались, но он все-таки сумел донести меня до кровати, на которую мы оба и упали.

Черные шелковые простыни... Мои руки скользили по ним, пока Андрей снимал с меня платье, они были такими холодными, словно мертвыми...

"Очнись!" - сделал последнюю попытку Зверь.

Но я не слышала его, я была уже обнажена, и непослушными руками боролась с ремнем на брюках Андрея.

"Изольда!"

Но голос Зверя потонул в моей голове, так и оставшись не услышанным.

13 глава. Агония

Я проснулась от головной боли, казалось, одно движение, и голова развалится на куски.

Я лежала, не шевелясь, боясь даже шелохнуться, мозг лихорадочно соображал, пытаясь вспомнить, где я и что со мной произошло. Откуда эта адская боль?

Через несколько минут я поняла, что лежу в неестественной позе, от которой затекло все тело, попробовала перевернуться, резкая боль сжала виски, наконец, я справилась с собой, легла на спину, вытянув руки по швам. Сквозь веки пробивался красный свет, значит, уже светло. Однако мозг по-прежнему отказывался сообразить, почему я проснулась в таком отвратительном состоянии средь бела дня.

Я попыталась заставить себя прийти в себя и открыть глаза, не получалось, было ощущение, что веки распухли и потяжелели. От усилия я сжала руки в кулаки, ладони почувствовали под собой что-то гладкое и прохладное. Шелк? Я ненавидела шелковое постельное белье. Откуда оно здесь?

И тут на меня, словно водопад на голову, обрушилось видение Золотаревского: черное шелковое белье, я и Андрей...

Нет!

Я рывком села на постели, распахнув глаза.

Я была права, было светло, этот яркий свет заставил зажмуриться и еще несколько минут часто моргать, глаза разлеплялись с трудом, веки были тяжелыми и непослушными и на вид, наверное, напоминали два вареника.

Когда, наконец, глаза смогли полностью открыться и сфокусироваться на окружающих предметах, сердце забилось так, будто собиралось выпрыгнуть из груди. Я никогда не была в этом месте, совершенно незнакомая мне квартира: светлые обои на стенах, комод, огромный телевизор, плотные шторы на окне, которые с вечера забыли задернуть...

Одно только шелковое белье сказало мне о том, где я и что произошло, но я все еще отчаянно надеялась, что все это только сон.

Я сидела на кровати, часто дышала

и боялась повернуть голову, чтобы посмотреть, кто там сопит рядом со мной.

Этого не может быть, не должно быть, я не могла...

Титаническим усилием, отозвавшимся болью в висках, я все же заставила себя посмотреть налево от себя.

– Нет!
– это вырвалось вслух.

Я задом сползла с кровати на пол и зажала себе рот одеялом в черном шелковом пододеяльнике.

Нет. Нет. Нет...

На кровати в позе морской звезды спал Андрей, он лежал лицом в подушку, раскинув в стороны руки и ноги. И он был абсолютно голым.

Я в ужасе опустила глаза на свое тело, на котором тоже не обнаружилось даже нижнего белья.

О Господи! Что я натворила?

"Зверь!
– мысленно закричала я, сжавшись на полу возле кровати и боясь пошевелиться.
– Зверь!"

Мне никто не ответил, от этого стало еще страшнее, я слышала, как грохочет мой пульс, и на этот раз никакие уроки самообладания не смогли бы мне помочь успокоиться.

Я посмотрела на часы на руке: половина четвертого. Мы проспали весь день.

"Зверь!
– продолжала взывать я, давясь беззвучными рыданиями.
– Зверь, пожалуйста!
– в ответ тишина.
– Я тебя умоляю, ответь мне, если ты слышишь! Зверь, пожалуйста!".

По щекам струйками катились слезы, я почувствовала соль на своих губах, всхлипнула и уткнулась лицом в одеяло.

"Звеееееерь...."

"Что "Звееееерь"?
– зло раздалось мне в ответ, он никогда еще не разговаривал со мной в таком тоне, Зверь словно выплевывал каждое слово.
– Теперь я тебе понадобился? Вчера ты только требовала, чтобы я заткнулся. Ты хотела отдыхать и расслабляться? Вот тебе, пожалуйста, расслабилась на славу. Пожинай теперь плоды!"

Слезы полились с новой силой.

"Зверь, что произошло, я ничего не помню?"

Действительно, последнее, что отложилось в моей памяти, это то, как все одноклассники разъехались, а мы с Ирой собирались продолжить наше приключение. Дальше - ничего, сплошной белый лист.

"Что именно ты не помнишь? Как напилась, как выплясывала в ночном клубе, а потом кинулась в объятия Андрея по первому предложению?
– я снова всхлипнула, но Зверь был безжалостен: - Или, может быть, ты не помнишь, когда я просил тебя остановиться и не поступать так с ним? Нет! Лучше-ка вспомни, что ты даже не соображала, кто такой "он"!"

Я сидела, обняв одеяло руками и ногами, молча, уставившись в одну точку, слезы лились градом. Как я могла? Я ведь так любила Кирилла, я готова была на все ради него. А предала его так легко и беспечно. И пусть бы я сделала это с кем угодно, но не с его же другом! Как я могла? О чем я думала?

"Да ни о чем ты не думала, - равнодушно ответил Зверь.
– Ныла, как ты устала, как хочешь отдохнуть".

"Он никогда меня не простит".

"О! И будет тысячу раз прав!"

"Что мне теперь делать?"