Огненный Зверь

Солодкова Татьяна

За этот месяц мои отношения с Кириллом так и не сдвинулись с мертвой точки. Пожалуй, определение "мертвая точка" было самым точным, иначе как "мертвым" это положение назвать было нельзя. Я видела теплоту в его взгляде, когда он смотрел на меня. На собраниях мы сидели рядом, и, казалось, он действительно был рад моей близости. Но собрание заканчивалось, и он снова уносился в Ясли. Каждый день, изо дня в день...

Ковров уезжал в так называемую командировку по стране, искал новых ребят в Ясли. Когда он вернулся, то привез с собой десять детишек в возрасте от пяти до десяти лет, и у Кирилла прибавилось проблем с их адаптацией. Каждый раз, когда

он покидал офис, его взгляд был виноватым, он словно просил у меня прощения за то, что уходит. Каждый день, изо дня в день...

Я держала чувства в узде, скрипела зубами и наполняла себя изнутри пониманием, внушала себе, что наши чувства - это мелочь по сравнению с судьбами несчастных детей, которым Кирилл нужен гораздо больше, чем мне. Потому что я сильная, я могу пережить все, что угодно, а они нуждаются в нем.

Я не могла точно определить, замерло ли время, или, наоборот, понеслось, но все стало по-другому. Мне казалось, что за прошедшие два месяца моя жизнь настолько круто изменилась, как не менялась на протяжении всей моей жизни. С другой стороны, прошло действительно всего-навсего два месяца. Сколько это? Восемь недель? Всего-то. А мне казалось, что за это время я прожила целую жизнь. Зверь смеялся, что я драматизирую, как всегда, но я просто потерялась в происходящих событиях, я стала терять цель, знала одно, мне нужно учиться, совершенствоваться, но я больше не знала, для чего. Чтобы отдать Зверя? Этого я уж точно не хотела и не собиралась делать в ближайшее время. Порой мне казалось, что Огненный Зверь - единственное хорошее, что есть в моей пропащей жизни. Чтобы быть вместе с Кириллом? В этот исход событий я давно уже не верила. Возможно, то, что он любил меня, было правдой, но мне не было места в его жизни. С самого детства он решил жить для других, а не для себя, и любовь ко мне в его жизненный план не вписывалась. И я слишком его любила, чтобы пытаться давить.

Я потерялась, заблудилась в собственных мыслях. С каждым днем они становились все мрачнее.

– Может быть нам уехать?
– спросил однажды Зверь.

Я висела на турнике за домом вниз головой и качала пресс. В последнее время я все чаще стала проводить одинокие вечера именно так. Даже кубики на животе стали появляться, благодаря Зверю, я могла без устали заниматься несколько часов.

– Куда уехать?
– не поняла я.

– Подальше, - фыркнул он.
– Другой город, страна...

Я никогда не думала об этом. Сейчас же эта мысль показалась мне притягательной, как никакая другая. Другое место, другое окружение, обычная человеческая жизнь, но со способностями, данными мне Зверем. Это показалось мне раем.

– Это твоя лучшая идея, - пробормотала я сквозь зубы, не прекращая тренировку.

– Я просто уже переживаю за тебя и за то, во что стала превращаться твоя жизнь.

– Зато я не переживаю, - теперь я огрызалась.
– Мне плевать, во что она превратилась.

– Неправда.

– Правда-неправда. Я всегда была неудачницей, против судьбы не попрешь, - я оторвалась от турника, ушла в кувырок и приземлилась на ноги.

– Но мы можем попытаться это изменить, - не унимался Зверь.

– Мы попробуем, - пообещала я.

– Когда?

Этого вопроса я не ожидала. Действительно, когда? Когда я научусь полностью себя контролировать? Но в этот деле нет и не может быть предела совершенства. Когда я буду готова? Это вообще бред, я никогда не буду достаточно готовой и, тем более, сильной, чтобы уехать.

Несмотря на то, что я трезво оценивала ситуацию и свои шансы, Кирилл держал меня, как якорь.

– Скоро, - пообещала я.
– Дай мне пару дней, чтобы определиться, чего я все-таки хочу на самом деле, - выдала я самый разумный ответ из всех, просящихся на язык.

– Я напомню тебе, - пригрозил Зверь.

И угрозу он сдержал. Напоминал мне изо дня в день. И хотя я злилась на него и просила оставить меня в покое, эта идея становилась для меня все более привлекательной. И я решила поговорить с Владимиром Петровичем, посоветоваться с ним, насколько я готова, чтобы начать самостоятельную жизнь.

***

В тот день я ехала на работу, будучи полна решимости разорвать этот замкнутый круг, в который превратилась моя жизнь.

Я полностью погрузилась в невеселые мысли о своем будущем, лишь краем глаза следя за дорогой, когда припарковалась у офиса, еще несколько минут сидела, выпрямившись на видении и закрыв глаза. Так задумалась, что даже не сразу поняла, что у меня звонит телефон.

"Может быть, ответишь?" - прорычал Зверь.

Я скривилась и потянулась к телефону. В последнее время я пользовалась им редко, мне никто не звонил, Мартынов на некоторое время сбавил обороты и перестал мне названивать изо дня в день, мама тоже ограничила свое присутствие в моей жизни редкими звонками по выходным, потому как поняла, что я не настроена ни делиться своими переживаниями, ни жаловаться. В последний раз она даже ничего не сказала о том, что мне пора замуж. Только вздохнула, что мне не мешало бы отдохнуть.

Когда я взяла телефон в руки, на экране светилось: "Ирунчик". Час от часу не легче, вот только ее не хватало!

Вздохнув, я все же нажала зеленую клавишу.

– Привет, - сказала я достаточно сухо, чтобы дать понять, что она не вовремя и вообще некстати.

Но Ирка, как и предполагалось, намеку не вняла.

– Привет, Изочка!
– пропела она в трубку.
– Совсем пропала. Избегаешь?
– ее тон сменился на подозрительный.

– Избегаю, - не стала я отрицать.

– Ну и почему же?
– подруга сегодня догадливостью не отличалась.

– А потому, - мой голос совсем не походил на дружелюбный, - что мне до сих пор стыдно после нашей прошлой "прогулки".

– Всего-то?
– похоже, Ира окончательно расслабилась.
– А я уж было начала переживать. Это ерунда! Если на утро стыдно, значит, вечер прошел, как надо!

– Ир, - я была очень далека от того, чтобы согласиться с подобным высказыванием, - ты зачем звонишь мне с утра? Я сейчас на работу опоздаю.

– Ой, и правда, - спохватилась подруга, - ты же работаешь! Это я в сводном полете, - я хмыкнула, сочетание "в свободном полете" у меня ассоциировалось точно не с безработицей.
– Я просто хотела тебя поймать с утра, чтобы ты спросонья не придумала план, как от меня отделаться.

Я хмыкнула еще раз. Спросонья - это точно не про меня.

– Я тебя слушаю, - поторопила я.

– Сегодня же вечер встреч! Там-тарарам! Идем?

Я скривилась. Помнится, мне как-то Мартынов говорил про это мероприятие.

– Идите без меня.

– Ну, Изольда! Ну не будь букой, - принялась уговаривать Ирка.
– Давай, ты подумаешь? Ну, пожалуйста, хотя бы подумай!

Я закатила глаза, можно подумать, ей будет легче, если я откажу чуть позже.

– Окей, - пообещала я, - я подумаю.