Огневое лихолетье (Военные записки)
Шрифт:
5 ноября 1944 г.
И на нашей улице праздник
День был сумеречный, непогожий. Утром шел дождь, и в окопах выступила вода. Но бойцы гвардии лейтенанта Гаврилова лежали в них безмолвно — в промокших и грязных шинелях, коченея от сырости и холода. Впереди, за помятыми кустами и развалинами каменных
Хутор стоял на высоте, оттуда враги просматривали наши позиции. Бой за эту высоту, почти не стихая, продолжался уже несколько дней. Наконец 6 ноября перед бойцами гвардии лейтенанта Гаврилова была поставлена трудная и ответственная задача: прочно и навсегда овладеть высотой.
Около четырех часов дня гвардии лейтенант Гаврилов, светловолосый человек в куртке, заляпанной грязью, выхватив пистолет, выскочил из окопа, разогнулся над кустами и хриплым голосом закричал:
— Впере-е-ед, товарищи!
Первым выскочил из окопа гвардии рядовой автоматчик Иван Симонов, человек пожилой, участник еще гражданской войны. За ним выскочили другие.
В мокрой и грязной шинели, высокий и грузный, настоящий русский воин-богатырь, Иван Симонов, делая большие прыжки, жарко дыша, первым подскочил к развалинам хутора. Один гитлеровец, прячась за развалинами, вскинув винтовку, хотел было выстрелить в Симонова. Но Иван Симонов опередил его: меткой очередью он замертво опрокинул врага навзничь. Когда Симонов бросился дальше, к немецкой траншее, перед ним разорвалась граната. Осколком его ранило в правую щеку. Кровь ручьем потекла за воротник шинели. Но это не остановило Симонова. Увидев в траншее группу немцев, он сделал вперед еще один большой прыжок и, стиснув зубы, бросил гранату. Сразу после взрыва он опять вскочил и бросил вторую гранату. Эта разорвалась в самой траншее, и над высотой, даже в грохоте боя, послышались истерические крики врагов…
В это время по всей высоте тоже слышались взрывы: доблестные гвардейцы вышибали гитлеровцев из траншеи. На левом фланге, прячась за развалинами строений, собралась большая группа немцев. В самый разгар траншейного боя эта группа, крича, открыв огонь, бросилась на гвардейцев, стремясь согнать их с высоты. Но тут напряженно заработал ручной пулемет гвардейцев Алексеева и Воробьева; кинжальным огнем они отразили контратаку врага.
К вечеру немцы были изгнаны с высоты. Бойцы Гаврилова, радуясь одержанной победе, прочно
На землю опустилась темная ночь. Пополнив боеприпасы, проверив оружие, гвардейцы зорко охраняли освобожденную высоту. И вдруг до них из тыла донеслись мощные звуки, точно где-то позади зарокотал прибой.
— Что это? — спросил Симонов.
— Радио, — ответил сидевший рядом Павел Бурлаков.
Когда в далекой Москве отгремела овация, ясно донесся до высоты спокойный и знакомый голос:
— Товарищи! Сегодня советские люди празднуют двадцать седьмую годовщину победы советской революции в нашей стране…
— Товарищ Сталин, — узнал Симонов.
— Он! — подтвердил Бурлаков.
Держа наготове автоматы, изредка ощупывая кучки гранат, гвардейцы зорко смотрели в темноту ночи и слушали доклад Сталина.
Его голос, пойманный в эфире и усиленный мощной установкой, гремел по всей ближайшей округе. Когда его заглушали взрывы вражеских снарядов, Иван Симонов с сожалением шептал другу в траншее:
— Эх, жалко!… Как он сказал? Как?
С большим внутренним напряжением и радостным волнением прослушали гвардейцы доклад Сталина. У всех он породил много новых дум и мыслей. Но поделиться ими гвардейцам, конечно, не пришлось. В эту ночь они стояли на страже освобожденной земли. Только отдельными фразами они перекидывались в темноте:
— Вся страна освобождена от этой сволочи. Слышал?
— Нам их надо тут теперь доколотить! Поскорее надо!
Но если гвардейцам не удалось поговорить, то они о многом передумали в эту ночь на высоте. Иван Симонов вспомнил, как он семнадцатилетним пареньком совершил поход до Дальнего Востока, с оружием в руках отстаивая советскую революцию. Он вспомнил, как трудился долгие годы, строя социализм. Он вспомнил, как пошел на войну, чтобы изгнать врага с родной земли. «Недаром мы трудились, недаром проливали кровь свою, — думал он. — Никто не мог устоять против нашей силы!»
Рано утром старшина Пушкарев принес гвардейцам на высоту завтрак и водку. Когда бойцы наполнили свои кружки, гвардии лейтенант Гаврилов сказал кратко:
— Итак, товарищи, настал и на нашей улице праздник! Выпьем, товарищи, за наши победы!
И боевой русский клич прогремел над освобожденной высотой…
11 ноября 1944 г.