Огни на Эльбе
Шрифт:
– Тебе нельзя здесь оставаться! – воскликнул Йо, совсем как Эмма, когда она показала ему квартиру, и сцепил руки над головой.
– Почему нет? – с вызовом спросила она, и он разразился длинным монологом о том, почему такие условия не подходят женщине вроде нее.
– Но местные женщины как-то справляются! – возразила она, раздосадованная его вечным «такие, как ты».
– Да, но они привыкли к этому с юных лет. И большинство из них замужем. Ты ведь даже не знаешь, как развести огонь.
– Знаю. Спичкой, – упрямо ответила она, не поддаваясь на его уговоры. – Мне ничего больше не остается, – прошипела она в конце концов, заставляя его замолчать. – Я уже оплатила проживание. И
Он настаивал, чтобы на первое время она хотя бы наняла помощницу, но она отказалась.
– Я одна, делать мне особенно нечего, и, кроме нас, сюда все равно никто не заходит, так что меня некому будет осудить за беспорядок. К тому же, я все равно не могу себе это позволить.
Потолки в квартире были такие низкими, что Йо мог выпрямиться во весь рост только в спальне – в маленькой кухоньке, которая также служила прихожей, ему приходилось пригибаться. Прямо за углом от дома была бесплатная столовая, рядом с которой каждое утро и вечер отстаивали себе ноги в очереди продрогшие бедняки. Но, по крайней мере, здесь не было канав посреди улицы и стояли общественные туалеты. Так что это был еще не самый худший район. Лили прекрасно это понимала и переносила все трудности, стиснув зубы.
В первый день она вычистила до блеска каждый уголок квартиры. Избавиться от насекомых ей помогли Йо и Альма. На этот раз они работали втроем, и к концу дня Лили так вымоталась, что, даже не умывшись и не переодевшись, без сил рухнула в постель и проспала всю ночь. Эмма привозила ей продукты и разную утварь, а в один из визитов подарила ей теплую обувь. Каждый раз она предлагала подруге вернуться.
Но Лили не хотела об этом слышать.
Марта, Изабель и другие девушки тоже навестили ее. Принесли книги и вино, печенье и кофе. Лили видела, насколько они были поражены ее новыми условиями, но никто не сказал ей ни слова. А когда все они расселись вокруг камина, наполняя маленькую комнатушку смехом и сигарным дымом, здесь стало почти уютно. С тех пор то и дело раздавался внезапный стук в дверь, и Лили обнаруживала у себя на пороге кого-то из подруг – то с гобеленом под мышкой, то с букетом цветов, то с красивой скатертью. Но чаще всего они приносили книги и журналы, а также письменные принадлежности, которые были ей так нужны. В это трудное время Лили узнала, что такое настоящая дружба и насколько она ценна для того, кто лишился семьи.
Вскоре, хотя стены все еще были влажными, а по углам пищали мыши, маленькая квартирка приобрела свое особое очарование.
– Твое гнездышко, – ласково приговаривал Йо.
– Скорее крысиное, – шутила она, но он был прав. Находясь на такой высоте и видя из окна небо, она почти чувствовала себя птицей на дереве.
Без Йо она бы не справилась. Он подрядил мальчишек носить ей воду из колодца. Он купил дрова и уголь для камина, показал ей, где стирать белье и у каких торговцев покупать продукты, чтобы ее не ободрали, как липку.
Неплохие советы давала Марта, которая долгое время жила одна, хотя и не была настолько стеснена в средствах.
Лили с удивлением обнаружила, что ей нравится простая еда. Свежий хлеб с маслом и сыром или кусок ветчины с вареным яйцом не уступали самым изысканным блюдам, если есть их вечером у камина после тяжелого рабочего дня.
Лили почти сразу написала Берте, где она и что с ней, попросив не раскрывать родителям ее местоположения. «Когда мы сможем увидеться?» – спросила она, пририсовав к подписи маленькое сердечко. Но ответа она так и не получила.
Она много писала в те первые дни. Особенно когда над городом сгущалась тьма и она оставалась одна у растопленного камина. Окутанная уютным светом пламени, она прислушивалась к звукам дома. В такие моменты ей часто
Еще в день переезда она сообщила родителям свой новый адрес. Она больше не могла и не хотела подчиняться их правилам, которые сковывали ее и мешали дышать. Она не могла простить отца за то, что он сделал, хотя и знала, что он действовал в соответствии со своими убеждениями. Он не был злодеем, но условности сковывали его, как тесный корсет. Ей удалось от них освободиться. Ему, видимо, не суждено. И как бы ей ни хотелось его ненавидеть, она не могла. Она любила родителей не меньше, чем раньше, и знала, что ее решение причинило им боль. Особенно матери. Но Лили надеялась, что рано или поздно Зильта поймет, почему она ушла и не станет полностью разрывать с ней связь. Она писала ей почти каждый день. И каждый день ждала весточки.
Но никто не ответил ей. И никто из них не пришел.
Пока однажды утром не раздался стук в дверь. Она открыла и с удивлением обнаружила на лестничной площадке Франца, который с отвращением счищал каким-то прутиком грязь со своих ботинок. Когда он поднял на нее взгляд, его лицо потемнело.
– Что ты здесь делаешь? – спросила Лили и выглянула за угол, надеясь увидеть родителей.
Но он пришел один.
– Я отвезу тебя домой! – Не утруждая себя приветствиями, он переступил порог. – Скажи, что ты пошутила. – Он ошеломленно огляделся. – С ума сойти…
– Я не вернусь. – Лили скрестила руки на груди, прислоняясь к двери. – Если ты пришел только за этим, можешь не тратить время.
Франц повернулся к ней. В его глазах она прочитала холодное презрение.
– Ты правда не понимаешь, что с ними сделала? Разве они мало страдали? Сначала бабушка, потом Михель, теперь это. Хочешь, чтобы от нашего дома остались руины?
– Михель не уходил, вы его выслали! – сердито воскликнула она. – Ты решил это единолично… – Она так разозлилась, что замолчала, не в силах продолжать. Чтобы хоть как-то совладать с собой, она сжала руки и глубоко вздохнула. – Я больше не могу жить на вилле. – сказала она, немного успокоившись. – Если я вернусь, придется вести себя как раньше: ходить на балы, заниматься рукоделием, играть на пианино. А потом выйти замуж за Генри и изображать с ним счастливую семью. Я не люблю его, Франц, и никогда не любила. Просто не понимала этого.
Франц залился хохотом.
– Об этом и речи не идет, Лили! – сказал он.
– Правда? Тогда почему бы тебе не жениться на Розвите?
Его глаза опасно сверкнули.
– Это другое, – процедил он.
– Да, и почему же? Потому что я женщина и не могу решать за себя сама?
– Совершенно верно. Вы, женщины, не видите общей картины и судите, основываясь на своих чувствах. Разумеется, ты любишь Генри, ты не можешь его не любить. – Он глубоко вздохнул и, шагнув к ней навстречу, заговорил еще более настойчиво: – Мы еще ничего ему не сказали, Лили. Я сжег твое письмо. Он думает, что тебе нездоровится. Ты всегда можешь передумать, вернуться еще не поздно!
Лили задохнулась от возмущения.
– Что? – воскликнула она. – Генри не знает?
Франц, помедлив, кивнул.
– Я хотел дать время на то, чтобы одуматься. Позволить тебе сполна испытать, каково это – жить без денег, без слуг, без достойного занятия. Где ты собираешься искать работу, сестричка? Чем будешь платить за квартиру? Если ты не пойдешь со мной сейчас, ты не получишь от нас ни гроша. Я лично за этим прослежу!
Лили почувствовала, как в ней закипает гнев.
– Мне не нужны твои деньги, – фыркнула она. – Вон из моей квартиры!