Огни в бухте (Дилогия о С М Кирове - 2)
Шрифт:
– Работать приехали? В грузчики? В матросы?
– уставившись пьяными глазами на парней, спросил Гюнтер.
– Две недели уж без толку шляемся, на любую работу согласны. В грузчики - так в грузчики, в матросы - так в матросы, - ответил старший, Остап.
– А чего же на бухту не идете? Работы там на десять лет хватит, сказал Гюнтер.
– На дармовщину там работают. Мы уже были там.
– Бухта, брат, это нефть, золото...
– Кому золото, а нашему брату погибель одна. С утра до ночи
– Значит, легкую работу ищете?
– Не легкую, но денежную. Хозяйство поднимать надо.
Официант, отбиваясь от мух салфеткой, принес на тарелке два стакана водки. Аркаша, младший, открыл свой чемодан, достал краюху черствого хлеба и кусок заплесневелой колбасы и так, в бумаге, положил на стол.
Два друга кивнули всей компании, сидевшей за столом, чокнулись и большими глотками, точно воду, опорожнили стаканы... Гюнтер поставил перед ними бутылку вина, пододвинул тарелку с закуской, пачку сигар.
Парни ели, пили, курили, задыхаясь дымом сигары, благодарили.
– На здоровье, - говорил Гюнтер.
– Город у нас солнечный, вина много. Пейте, ребята.
– Пьем!
– Сами откуда? С Кубани, с Дона?
– Из Черного Яра, с Волги, - сказал Остап и, отвернувшись от Быкодорова и девушки, подвинул под ноги свой зеленый чемодан...
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
Низко склонившись над столом, Богомолов дописывал страницу. Вот он услышал скрип двери, шуршание ладони по обоям (в поисках выключателя; значит, уже темно) и поднял голову.
– Ты, Лида?
– Это я, барин, - робко отозвалась Матрена Савельевна.
– Там пришли к вам, просят принять их. Назваться не назвались, сказали - сами скажут.
– Дорогая нянюшка, - Богомолов устало откинулся на спинку кресла, - я уже говорил вам - никого не принимать.
– Он опустил руку в стоящее рядом с креслом ведро, достал со льда бутылку, налил пива, выпил и, погладив шершавую бумагу, выровняв линейку на ней, продолжал выводить каракули.
Старуха постояла на пороге и, не решившись сказать, что посетитель-то уж очень настойчивый, потушила свет и вышла.
– Опять начинается паломничество!
– усмехнулся Богомолов.
– Им только разреши, они и работать не дадут. Вот и вчера...
Вчера вечером к нему неожиданно из Азнефти пришел инженер, присланный в будущие первые помощники. Богомолов у него спросил: "Разве о бухте уже есть решение?" - на что инженер ответил: "Ну, знаете, раз Киров уверен в этом деле, то можно считать, что решение есть... Еще пытаются спорить, но все уже идет к концу, и все знают, что работы надо начинать. Да они и начаты! Тысяча людей уже работает!"
Богомолов на всякий случай проэкзаменовал старого инженера и отослал его обратно, попросив передать в Азнефть, что ему, Богомолову,
Инженер ушел обиженный, хлопнув дверью. А Богомолов уже не мог больше сосредоточиться и работать.
За работу над проектом он садился сразу же, как только приходил с бухты, и за вечер исписывал чуть ли не стопу бумаги, которая потом, переписанная мелким почерком Лиды, укладывалась в четыре-пять страниц. Работа подвигалась медленно, и он нервничал.
По сравнению со старым, в новом проекте Богомолов намечал большие и коренные изменения, ускоряющие засыпку всей бухты. Царское правительство, издав закон о сдаче бухты в аренду, в то же время строжайше запрещало всем арендаторам начинать разведку и эксплуатацию участков до засыпки всей площади. Этим законом правительство оберегало интересы каждого владельца акций. Теперь же надо было (он знал, что надо большевикам!) немедленно подготовить засыпанную часть бухты под эксплуатацию, а на остальном водном пространстве произвести разведку морского дна и начать засыпку. И эти две большие задачи должны были лечь в основу проекта и сметы.
Матрена Савельевна снова вошла в кабинет, зажгла свет, стала на пороге.
– Что, нянюшка?..
– спросил Богомолов.
– Они говорят, по срочному делу видеть вас хотят, барин. Очень просят. Еще сказали, что не мое собачье дело знать, зачем к вам ходят. Страсть как ругаются.
Богомолов удивленно пожал плечами:
– Да разве он еще не ушел?
– и, подумав: "Похвальное упорство: не писака ли какой-нибудь вроде того, из "Огонька", который сравнивал меня с арабом Массуди? Новая история!", сказал раздраженно: - Зовите, нянюшка!
– Они уже здесь, барин...
– изумилась Матрена Савельевна.
– Здравствуйте, господин Богомолов!
– Голос незнакомца несколько дрожал от волнения.
– Вы, кажется, работали? Я вам помешал?
– Ничего, ничего!
– Богомолов скрестил руки на исписанных листах.
– С кем имею честь разговаривать? Садитесь.
– Как вам сказать...
– замялся незнакомец.
Матрена Савельевна вышла, прикрыла дверь, но не уходила из коридора: гость-то уж очень был ей не по душе.
– Как вам сказать... Назовусь хотя бы... ну... Иван Иванычем или Неизвестным. Так лучше. Вы никогда не узнаете, кто я, да это, пожалуй, никакого отношения к делу не имеет.
– Какие странности!
– добродушно усмехнулся Павел Николаевич, взял со стола четки и начал их перебирать в руке. Но тут же зажал четки в кулак и стал напряженно сосредоточенным.
– Надеюсь, нас никто не слышит?
– учтиво спросил Неизвестный.
– У меня в доме не подслушивают. Не принято. У вас что государственная тайна?