Огни в бухте (Дилогия о С М Кирове - 2)
Шрифт:
Тот недоверчиво посмотрел на Кирова и на командира полка и, зайдя в будку, сунул под мышку узелок с едой, поклонился и ушел, ловко обходя нефтяные лужи.
Киров не сводил с него глаз.
– Ишь ты, вольнонаемный!
По полю, придерживая одной рукой кобуру, другой - фуражку, мчался начальник караула.
Киров потрепал Илюшина по плечу.
– А ты собери бойцов. Приеду на полчаса и поговорю. Ну, будь здоров! Давай-ка вместе очистим твои авгиевы конюшни.
Илюшин от счастья готов был умереть. И он сказал (он снова обрел
– Спасибо, Мироныч. Буду ждать тебя.
– Ну-ну, приеду.
Илюшин снял буденовку, вытер лоб. Он стоял на посту, смотрел на уходящего по тропке Кирова. Уже давно начальник караула и стрелки стояли перед ним, вытянувшись в струнку, а он с необыкновенной любовью все смотрел Кирову вслед.
2
Было уже светло, но солнце еще не показывалось.
Киров любил рассвет. У него была особая страсть - наблюдать за рассветом, встречать восход солнца. Где бы он ни находился в это время на промысле, на охоте, в лесу, на берегу моря или по дороге домой на пустынных улицах города, - он обязательно останавливался и наблюдал за восходом солнца...
Вот на востоке появилось бледное пятнышко. Пятнышко быстро росло, и серая пелена вокруг него все светлела и светлела. Точно рукой неведомого художника, рисующего рассвет и ищущего нужные ему тона на полотне, к этому светлому фону вдруг стали прибавляться желтые, синие, зеленые и фиолетовые краски, потом все эти краски вдруг стали окрашиваться оранжевым тоном, и весь восток запылал огнем.
Из воды выглянул краешек солнца. Краешек этот был холоден и спокоен по сравнению с той огненной бурей, которая уже простиралась с полнеба вокруг. Солнце будто обозревало воду и землю, раздумывало, стоит ли и сегодня всходить и согревать эти бесконечные просторы. И, словно убедившись, что природа прекрасна, что своим появлением оно пробудит людей к жизни и оживут эти дремотные просторы, - стало подниматься над горизонтом.
Киров посмотрел на часы: восход продолжался три минуты двадцать семь секунд. Солнечная дорога шла через весь Каспий и обрывалась на берегу новой бухтинской земли. Он подошел к самому берегу, где громоздились каменные глыбы для плотины, сел на камень, закурил.
– Нет, вольнонаемные никак не годятся для несения охраны промыслов. Никак!
– сказал он вслух и прошелся по берегу.
– Вольнонаемные, вольно-наемные, наемные-вольные, - он словно слагал стихи, - и охрана государственного добра... Нелепица!
Он все ходил по берегу, курил, смотрел на горловину Ковша, с двух сторон сжимаемого каменным заграждением, ходил по лесам возводимых на дамбе трех буровых вышек, возвращался, долгим взглядом окидывал появившиеся дымки на горизонте. Что он предложит взамен вольнонаемных?
"Мобилизация коммунистов в охрану? Чистка полка и добор? Передача охраны самим рабочим?"
Он бросил плащ на землю и стал раздеваться.
Позади раздался возглас Тиграна; он бежал по топкой части бухты.
Киров помахал ему рукой
– Давай, Тигран! Вода теплая. Может, в этом году больше не придется искупаться.
Тигран добежал до берега, черпнул воду рукой: вода была холодная.
– Не дело делаете, Сергей Мироныч. Разве так рано купаются? Уж сегодня попадет вам, вот скажу Марии Львовне.
– А ты не философствуй и не грози, сам большой! Раздевайся лучше!
– И Киров исчез под водой.
Он долго плыл, обозревая дно морское, пугая сонных рыб... Когда же выплыл на поверхность - удивился исчезновению шофера. Но вот Тигран тоже показался из воды недалеко от него.
Киров рассмеялся, поняв, в чем дело.
– А говорил - вода холодная!
Они поплыли друг другу навстречу.
У Тиграна зуб на зуб не попадал - и от холода, и от испуга.
– Все-таки заставили искупаться. Что вы так долго пропадали?.. Полчаса пропадали!
Сергей Миронович поднял над головой заржавленный гаечный ключ.
– Вот этот ключ искал.
– На такой глубине? Ну, Сергей Мироныч, это совсем не дело.
– Дело не дело, а ключ нашел.
– Да чей это ключ?
– Откуда я знаю! Кто-нибудь да уронил. Может, с землесоса. Может, Фома Матвеич.
– Все шутите! В такой воде простудиться можно.
Они поплыли к берегу.
– А ключ этот, наверное, никому не понадобится. Он совсем проржавел.
– Киров закинул ключ.
Уже одеваясь, Сергей Миронович спросил:
– Скажи, Тигран: вот если мы со всех промыслов уберем сторожей с их халупами, а взамен поставим военную охрану, красноармейцев, - будет здорово или нет?
– Красноармейцев на страже нефти?
– Тигран задумался.
– Будет здорово, Сергей Мироныч. Тогда ни один черт не подойдет к промыслам.
– Настоящего красноармейца, с настоящей сторожевой будкой!
Киров расчесывал волосы и смотрел на солнце. Солнце накалилось, и смотреть на него уже было больно.
– Вот и спать больше не хочется. А то так хотелось спать!
– сказал Тигран, зевая.
Они пошли к автомашине, затерянной среди буровых вышек. В Шиховой деревне перекликались петухи. Где-то недалеко гудел буксир. Когда они вступили на "старую площадь", то из-за поворота показался бухтинский фаэтон.
Это Павел Николаевич Богомолов ехал на работу. За два часа до начала работы! Рядом с ним сидел мальчик Коля.
– Салам алейкум, йолдаш Киров!
– Кучер придержал лошадей.
– Салам, салам!
– Киров помахал ему рукой.
– Сергей Миронович? Вы уже здесь?
– Богомолов приподнялся с сиденья.
– Доброе утро, Павел Николаевич!
– Киров подошел к нему, поздоровался.
– Когда, Павел Николаевич, кончаете плотину? Как вам помогает землесос?
Богомолов слез с фаэтона. Киров взял его под руку, и они направились в сторону Ковша.