Огниво
Шрифт:
– Эй, Парамон! – крикнула Авдотья, и в коридор зашёл молоденький служка. – Приступай. Они согласные. Твори таинство брака, да запись не забудь сделать в книге своей.
– В книге бракосочетаний, – пролепетал Парамон, открывая древнюю книжицу.
Авдотья взяла Ваню под руку и потащила в коридор.
– Вот здесь и здесь подпишите, – Парамон протянул Ване перо. – Подпись требуется собственноручная.
Ваня занёс кончик пера над страницей. Не подпишет – на казнь пойдёт. Подпишет – жизнь сохранит. Но вспомнил он слова дядьки Семёна: «Брак без любви – всё равно что тюрьма».
–
– Пять рублей себе оставь, вот и приданое, – ответила ему Авдотья, засмеявшись.
«Нет, не могу», – понял Ваня и, бросив перо в книгу, забежал обратно в камеру и потянул на себя решётку.
Авдотья крепче прижала к груди кастрюлю с кашей и двинулась на решётку.
– Моей светлой симпатией пренебрегаешь? – просипела она.
– Выходит, так, – выдохнул Ваня и принялся ждать, что же дальше будет.
– Запирайте, – скомандовала повариха. – Он с головой не дружит. Вот и отрежут её по утру. – Она кивнула Ване на прощание, унося с собой богатырскую кашу.
Зазвенела связка ключей, а следом погас свет. В камере снова стало темно.
Ваня лежал на холодном полу, но самому было жарко, хоть китель выжимай.
– Вот значит, огниво, как ты желания исполняешь...
Глава 14
Ночь во дворце
Пока Ваня томился в темнице, Лиходей готовился ко сну. День у него выдался сложный, волнительный: сначала пришлось заклинание из книги потратить, потом Балалай старую песню о чувстве вины завёл, а под конец ещё и «трубочист» из камина выпрыгнул. Ладно, воришка простой, а был бы убийцей? Не любят Лиходея в народе, считают, не по заслугам он получил царский трон.
Лиходей вошёл в покои Настасьи Ивановны.
– Душа моя, пора баиньки.
Настасья Ивановна сидела подле камина за вышивкой – шея длинная, плечи изящные. Когда Лиходей любовался царицей, то на душе у него тотчас становилось спокойно. Но в этот раз улыбка сошла с лица Лиходея, как только он увидел вышивку царицы.
– Кто это у тебя? Помнишь что-то?
С холста на него смотрела царевна Даша.
– Помню, что верна тебе, царь, – Настасья Ивановна уронила голову в ладони и разрыдалась так, что слёзы потекли по пальцам. – Руки сами шьют. А кого, я и сама не знаю...
Лиходей поджал губы. Не помнит – и ладно. От царевны три года ни слуху ни духу. Хорошо он её в огниво запрятал, но почему-то нарастала тревога, всё громче шумели неспокойные мысли.
– Красивый портрет молодой крестьянки, – похвалил Настасью Лиходей. – Прикажу повесить в своих покоях. Такое чудо должно под присмотром быть. Добрых снов, душа моя. Постарайся ни о чём сегодня не думать, отдыхай.
Он снял холст со станка и унёс с собой. Но Лиходей не собирался вешать портрет на стену. Едва за его спиной закрылась дверь, он бросил холст на пол, потоптался по нему сапогами, а затем поспешил к сокровищнице. Её защищала небольшая кованая дверца с резным замочным отверстием. Об отмычках и говорить нечего – непростой здесь замок, с секретом. Лиходей снял с шеи связку ключей, взял серебрённый ключик
Комнатка была полна золота и драгоценных камней, но самое важное сокровище лежало на небольшом пюпитре – это магическая книга в кожаном переплёте. Она была скована цепями и опоясана железом крест-накрест. Лиходей открыл замочки, погладил ветхие страницы и пересчитал оставшиеся заклинания.
– Три, четыре, пять... Шесть, семь. Семь... Хватит ли семи, чтобы власть удержать?
* * *
Тем временем в темнице Ваня повернулся на другой бок. Ему были неведомы страхи и сомнения царя Лиходея. Своих забот хватало. По утру казнь, а у него даже выспаться как следует не получалось: он то проваливался в сон, то выпрыгивал из него, словно его за волосы тянули.
В какой-то момент Ваня открыл глаза, чтобы поругать луну за яркий свет, как вдруг увидел на подоконнике ворона.
– О, нас уже двое, – Ваня сел и потёр глаза. – Как там в песне поётся... Чёрный ворон, я не твой?
– Выспался? – спросил ворон.
От неожиданности Ваня так и подпрыгнул. Сон как рукой сняло. «Может, это огниво учудило?» – Ваня посмотрел на расшитый мешочек, но тот не светился.
– Слушай и запоминай! – Голос у ворона звучал низко и сдавленно, но отчего-то он казался Ване знакомым. – В книге у Лиходея заклинаний почти не осталось.
– В какой книге? – спросил Ваня, а сам всё вспомнить пытался, где мог слышать этот голос.
– Через неё он власть получил. – Ворон смотрел на Ваню бездонными глазами, будто хотел убедиться, что тот понимает каждое слово. – Если о свободе мечтаешь, скажи Лиходею: «Могу добыть чернила волшебные и перо самописное, чтобы книгу заклинаний заполнить сызнова». Ещё лошадь у него попроси, механическую. Она тебя доставит куда надо.
– А куда надо? – Ваня, может, и наивный по природе своей, но не дурак.
Без чёткого плана в магическое приключение лезть не собирался. Да и кто этот ворон? Откуда он знает про книгу и почему решил помочь?
– Чернила готовят гмуры, подземный народ. – Ворон расправил крылья и хищно заклокотал. – Живут они на острове Бурьяне. После гмуров ждёт тебя путь наверх. В небесный сад к птицам-девицам, Гамаюн и Алконост. У них перо самописное.
– Славно звучит, но что делать, если Лиходей не поверит? – Ваня подался вперёд, чтобы разглядеть ворона получше.
Но ничего диковинного в его облике не было. Обычный чёрный ворон с крыльями, клювом и когтями.
– Ты же привык людей обманывать, – сказал Ворон. – Справишься и в этот раз. Напрягись, Ванюша. Жизнь на кону! Да не одна...
Не выдержав, Ваня прямо спросил:
– Кто ты?
– Добудешь перо и чернила, сможешь и меня расколдовать. Тогда и узнаешь. А теперь просыпайся. – Ворон вновь расправил крылья и, сделав круг по камере, вылетел в окно под потолком.
Ваня опять потёр глаза – в них точно песок набился, – а затем отвёл от лица руки и вдруг понял, что теперь не сидел у стены, а лежал на полу. Рядом по сырому камню полз первый солнечный луч, и на свободе соловей встречал его песней.