Огня для мисс Уокер!
Шрифт:
– Взаимно, мистер Рейнфорд, – ответила она.
Глава 4
Тайны поместья Олдброк
Столовая в доме Олдброков была неожиданно яркой и вызывающе экзотичной: шелковые обои с рисунком в виде павлиньих перьев, изумрудные портьеры с золотыми кистями, обилие свечей. Из-за вычурной обстановки Джейн казалось, что они с миссис Олдброк участвуют в театральной постановке, а дом – главный и единственный зритель – следит за ними сотнями нарисованных глаз на павлиньих хвостах и только вздыхает вентиляционными трубами,
– Итак, – произнесла миссис Олдброк, садясь на высокий стул с резной спинкой и жестом указывая на место напротив. – Приступим?
Джейн послушно опустилась на жесткое сиденье. «Кольт» пришлось вернуть под подушку – не явишься ведь к ужину с пистолетом за поясом платья, у Сильвии наверняка бы появились вопросы. Хотя с оружием Джейн чувствовала бы себя куда увереннее, или хоть с зонтиком. Но если бы они с миссис Олдброк начали фехтовать, как мушкетеры, то ее зонт с треском бы проиграл трости.
– Приятного аппетита, – сказала Сильвия, слегка улыбнувшись, словно прочитав мысли Джейн по выражению ее лица, и склонилась к тарелке.
Миссис Олдброк ела быстро и аккуратно, задумчиво поглядывая на Джейн исподлобья, точно прикидывая, не подать ли на ужин саму гостью. Джейн отрезала кусок стейка и положила в рот. Мясо было слегка жестковатым, но сочным и вкусным. Спаржевая фасоль – упругой и ароматной, и со специями кухарка Олдброков не перебарщивала: немного тимьяна и базилика. Салат из свежих овощей, бекон, нарезанный тонкими ломтиками, хрустящие хлебцы – обед не отличался роскошью, но Джейн, проголодавшись после прогулки, наслаждалась каждым кусочком.
Миссис Олдброк поднялась, и Джейн, вздрогнув, глянула на нее снизу вверх. Однако дама лишь взяла стеклянный кувшин с густым морсом и разлила по стаканам.
– Попробуйте, Джейн, – предложила она. – Очень вкусно.
Дождавшись, пока дама сама сделает глоток, Джейн осторожно пригубила кисловатый напиток, пахнущий гвоздикой и мускатным орехом. Она облизнула губы и снова поймала на себе взгляд миссис Олдброк, которая задумчиво потягивала морс.
– Все очень вкусно, – сказала Джейн. – Морс бесподобен. Такой густой, с приятной кислинкой.
– Благодарю, – ответила миссис Олдброк. – Ноирин, кухарка, знает мой вкус. Простые продукты, без особых изысков, но все только самое свежее. Хотите чего-нибудь особенного? Какое ваше любимое блюдо?
Если миссис Олдброк действительно главное действующее лицо этой аферы, то вопросы она задает очень странные. Может, она хочет ее откормить? И однажды, когда толстая и неповоротливая Джейн спустится в столовую, миссис Олдброк поднимется со своего высокого стула и укажет тростью на стол. Джейн, зачарованная янтарными глазами, сама покорно ляжет на него, как на жертвенный алтарь, и, не в силах сопротивляться, будет молча смотреть, как над ее грудью заносят острый кинжал, и никто ей не поможет, даже инспектор…
Он, наверное, уже вернулся в Вуденкерс. Джейн видела, как он быстро пересек яблоневый сад, пригибаясь под низкими ветками, а потом перешел на
– Мое любимое блюдо, – спохватилась она, осознав, что миссис Олдброк так и ждет ответа, – кукурузные лепешки, пожалуй. Мама часто пекла их.
– Кем были ваши родители?
– Отец был миссионером. Он пытался обратить индейцев в истинную веру, но умер, не успев достичь успеха, – ответила Джейн. – Я не слишком-то хорошо помню его.
Суховатый мужчина с унылыми усами и постным выражением лица был в ее воспоминаниях тусклой картинкой, и, как Джейн ни пыталась, она не чувствовала ни любви, ни тоски по ушедшему. Он читал ей Библию перед сном, но она быстро засыпала под монотонный бубнеж.
– Вот как, – ровно произнесла миссис Олдброк. – Отчего он умер?
– Сердце. – Джейн сделала еще глоток морса.
Она бы ни за что не призналась, но после смерти отца и она, и мама словно задышали полной грудью. Едва выдержав траур, мама купила Джейн красные ленты и пышное платье в белый горох, они напекли кукурузных лепешек и отправились на пикник к реке, а потом лежали, глядя в небо, рассматривали облака и смеялись над всякой ерундой.
Вот мамы ей всегда будет не хватать.
– Что же делала ваша мать, овдовев?
– Она пыталась продолжить его дело, но… – Джейн замялась, не зная, как говорить дальше. Люди по-разному реагировали на то, чем занималась мама, и лучшей реакцией было, пожалуй, равнодушие.
– Но ей тоже не удалось заставить индейцев предать своих богов? – предположила Сильвия.
– Верно, – ответила Джейн, наливая себе еще немного морса. – Из чего этот напиток?
– Из ягод, что растут на наших холмах, – ответила миссис Олдброк. – Значит, ваша мать тоже пыталась заниматься миссионерством?
– Мама не пыталась увлечь индейцев нашей верой, напротив, ее интересовали их предания. Она писала книгу, и общество этнографии весьма щедро поддерживало ее начинание.
– Как мило с их стороны, – заметила дама, слегка усмехнувшись в сторону.
Джейн, задетая ее реакцией, продолжила:
– И после, когда мама умерла, я решила завершить ее работу, чтобы выполнить обязательства.
Что бы она там ни думала, это не было милостыней. Мама трудилась, и ее старания не пропадут напрасно.
– Это очень ответственно… Я соболезную вашей утрате, Джейн, – мягко добавила Сильвия. – Это тяжело – остаться одной в таком юном возрасте. В любом возрасте.
Джейн сглотнула комок, собравшийся в горле. Не время и не место раскисать. Однако сочувствие миссис Олдброк было таким неожиданным и искренним, что едва не пробило брешь в эмоциональной защите Джейн, которую она выстраивала последние годы.
– Какое образование вы получили, Джейн?
– Домашнее, разумеется, – ответила она. – Боюсь, в Эль-Райо еще не скоро появится школа для девочек. Но мама не жалела для меня ни времени, ни книг. Кстати, вы не будете против, если завтра я оставлю вас и посещу собрание дамского книжного клуба в Вуденкерсе?