Огонь и сталь
Шрифт:
Елентия, кажется, стала еще красивее за год его отсутствия. Медно-рыжие волосы красиво переливались, раскинувшись по плечам девушки, сапфирово-синие глаза лучились счастьем, а на нежно-розовых устах блуждала загадочная улыбка. Смеясь, она подхватила дочку на руки и звонко расцеловала.
— Принцесса, кто там пришел? — проворковала она, не замечая стоящего в тени Мерцера. Он безмолвно наблюдал, как жена обнимает его дочь. Его дочь! Только слепой мог не заметить сходства малютки с бретоном! Болван… Боги, какой же он болван! Юноша шагнул к Елентии и с болью увидел, как на ее сияющее лицо
— Ну, кто тут у нас? — ничего лучшего ему в голову не пришло, мрачно подумалось магу, но малышка захихикала и стеснительно зарылась лицом в волосы матери. Колдун коснулся руки дочери, и она тут же схватила его за палец и, сморщив носик, показала язык. Воодушевленная присутствием матери и добродушной улыбкой незнакомца, девочка потянулась к Мерцеру. Он осторожно принял ее из рук Елентии, которая нервно кусала губы.
— Как тебя зовут? — такая маленькая и беззащитная… бретон ощутил щемящую нежность, нахлынувшую на него радужной волной.
— Деметра, — заявила малышка, проглотив букву «р». Заерзав в объятиях отца, она нахмурилась. — Кто он, мама?
Прежде чем колдун успел ответить, Елентия вырвала дочь из его рук и передала подбежавшей служанке. Прислуга, знающая взбалмошный опасный нрав хозяйки безропотно подчинялась любому, даже самому сумасбродному приказу. Не глядя на мага, Кемена поспешила прочь с маленькой госпожой на руках. Деметра успела помахать отцу маленькой розовой ладошкой, прежде чем няня скрылась за ширмой, расписанной танцующими журавлями.
Оставшись наедине с супругой, Мерцер ощутил болезненное жжение на языке и невольно облизнул губы. Объяснение с женой еще тяжелее, чем признать собственную неправоту и ошибки. Елентия не умеет прощать, она скора на любовь и на гнев, в ней причудливо переплетается трогательная нежность и практически звериная жестокость. Но бретон не желал ей уступать. Она сама виновата! Столько наговорила мужу… не его вина, что маг поверил. Подавив желание поцелуями стереть негодование с лица жены, юноша вздернул подбородок.
— Ну и лгунья ты, милая, — протянул он. — Не родишь мне моих детей, да? В чем ты еще соврала мне, любовь моя?
— В том, что счастлива буду стать твоей женой! — прорычала Елентия, хватая со стола вазу. — Мерзавец! Ненавижу! Ты за год даже не поинтересовался ни мной, ни своей дочерью! — глаза девушки вспыхнули аквамариновым пламенем. — Ты… ты думал, что она не твоя, верно?!
— Ты сама виновата… — начал Мерцер, но полетевшая в его голову ваза вынудила его замолчать. Он едва успел окружить себя заклинанием оберега, когда девушка принялась швырять в него и прочие предметы обстановки. Вазы, блюда, книги, подсвечники… маг медленным крадущимся шагом приближался к супруге, рычащей словно львица. Рыжие кудри девушки воинственно пылали, платье соскользнуло с одного плеча, обнажив лунно-белую кожу. Когда под нежной ручкой Елентии не оказалось ваз, она схватил стул, но он был слишком тяжел для девушки. Воспользовавшись секундной заминкой жены, Мерцер, не ослабляя магического щита, бросился к ней. Сжимая супругу в объятиях, маг повалил девушку на пол. Елентия
— Отпусти меня, ублюдок даэдра! — взвизгнула она. — Ненавижу тебя, слышишь?! Ненавижу!
— Очень жаль, — усмехнулся Мерцер, наклоняясь к самому лицу жены. Синие глаза обожгли его презрением, горьким от обиды, — потому что я люблю тебя. Люблю больше всех на свете.
— Врешь! — голос девушки зазвенел от слез. — Если бы ты меня любил, ты бы не бросил меня! И не поверил бы сплетням Лайды!
— Я верил своим глазам, — пробормотал юноша, пытаясь поймать поцелуем губы супруги, но Елентия отвернулась, зажмурившись. По ее раскрасневшимся щекам катились слезы. Маг губами принялся собирать соленые капли, — и еще я очень скучал. Невыносимо было прожить вдали от тебя целый год…
Девушка всхлипнула.
— Правда?..
— Конечно, правда, — облегченно вздохнул бретон, радуясь, что их ссора так быстро угасла. Он ослабил хватку на руках супруги, и Елентия, почувствовав свободу, наотмашь ударила мужа по лицу. Колдун сипло охнул больше от растерянности, чем от боли, и девушка змеей вывернулась из его рук.
— А я тебя все равно ненавижу, — выпалила она и в вихре огненных волос и мятого темно-лилового шелка выбежала из комнаты, оставив Мерцера сидеть на полу посреди комнаты.
***
На лицо дочери, унаследовавшее всю красоту ее матери, легла печать огорчения и досады, когда глаза цвета грозы остановились на Лис, сидящей на коленях у Мерцера. Девочка коротко взглянула на Довакин и резко отвернулась, прижимаясь к колдуну. Бретон заметил, как во взгляде магессы промелькнула печаль, но она надменно тряхнула волосами.
— Отец, зачем питать ее напрасными надеждами? Она только сильнее расстроится, — девушка хотела погладить ящерку по голове, но малышка дернулась и зашипела. Магесса поспешно опустила руку, за бесстрастной маской скрывая, что реакция Лис ее не обидела. Уголки губ Драконорожденной приподнялись в невеселой улыбке, — ты сильно к ней привязался.
— Она напоминает мне маленькую тебя, — сухо молвил колдун, начиная уставать от тесных объятий аргонианочки. Деметра задохнулась от возмущения, и бретон едва удержался от смеха. Оскорбленно поджав губы, она манерно отпила вино из отцовской чаши. — Такая же упрямая и своевольная.
— Неправда! Я была чудесным ребенком!
— Чудесным, избалованным и упрямым, — улыбнулся Мерцер. — Ты готова, милая? Из-за ярмарки мы итак потеряли много времени. Я должен был прибыть в Винтерхолд еще позавчера.
— Да, да, нам пора, — задумчиво кивнула девушка. Сиродильский колдун собирался было отпустить Лис, как девочка заплакала. Размазывая по щекам слезы, она всхлипывала, сотрясаясь всем тельцем. Но потом разжала руки и неуклюже слезла с колен мужчины и побрела к валяющейся на полу метле. Поникший хвостик волочился по полу, плечики вздрагивали, но она даже не обернулась. Маг взглянул на дочь, и увидел, что ее взгляд затуманился, а руки беспокойно теребят серый бархат одеяния. Он хорошо знал это выражение лица дочери — смесь решимости, обиды и колючего высокомерия. Гордо вскинув голову, она грациозно поднялась на ноги. Лис хмуро покосилась на нее, сжимая древко метлы.