Огонь, который горит вниз
Шрифт:
Остановил рассказ, проверил слушает ли его Вадим. Писатель кивнул головой и с отрешенным видом уставился на пепельницу.
– В общем, у нашего толстосума интерес подугас, или деньги закончились. Кто сейчас разберет? Но краник с баксами прикрылся. Наглухо, – стряхнул пепел и пододвинул пепельницу ближе. – И тут понеслось… Бесконечные встречи с потенциальными инвесторами, уговоры, объяснения важности проекта, попрошайничество в чистом виде.
Затушил дотлевшую сигарету и поджег новую.
– В итоге, бросил все. Плевать. Засунул в задницу мечты, диплом свой тоже туда пихал, но он не влез. Не осталось места возле моей мечты и огромного волосатого прибора моей удачи, – со злости потушил только что подкуренную сигарету. – Застрял в этом гнилом городе, и ни в верх, ни в низ. Начал, вот, курить, – кивнул на пепельницу. – И потихоньку выпивать. Ох, – тяжело вздохнул. – Но, это другая история. Забей.
Поднял рюмку.
Выпили.
Подождал пока Вадим откашляется и продолжил.
– В общем, остался у разбитого корыта. Использованный, потертый и брошенный всеми.
Вадим слушает, смотрит на белоснежный рот под кривым носом и не понимает, что происходит. Как вышло так, что он с Альбертом, бомжом уличным, пьет, и слушает этот бред, рассказ явно больного человека.
Гость все говорит и говорит.
Мысли полетели куда-то далеко от этой кухни, снова зашуршал под ногами осенний лес.
– Призвал, короче! – крикнул Альберт. – Ты еще здесь? Призвал, говорю, музу! – повторил последнюю фразу и захохотал – Мы его теряем! Срочно, реанимацию!
Вадим замахал, мол нет-нет, внимательно слушаю.
– Так вот. Призвал я музу. Слава, успех, деньги. Много денег, – подмигнул. – Ну ты ж понимаешь. Поклонницы. Ох уж эти девчонки. Все, о чем только мечтал, все исполнилось.
– Ну. Я вижу. Предел мечтаний, – съязвил Вадим заплетающимся языком.
– Именно! Все.
Альберт по-хозяйски, привычным движением, достал из пачки сигарету, поджег и стал расхаживать взад-вперед.
– Все шло как по маслу. Карьера летела вверх, я стремительно шел вперед. Да не просто шел – бежал, несся к звездам, как лось в брачный период, несся, не разбирая пути. Но, стал замечать, что я почти ничего не контролирую. Я, как это объяснить, не живу. Ну, то
– И, что ты выбрал? – все сильнее заплетавшимся языком спросил Вадим.
– А, как ты думаешь? – Альберт засмеялся. – Я похож на тот труп в горшке на подоконнике?
Вадим хлопнул в ладоши, вспомнил, что перед ним совсем не успешный олигарх. Надо сказать, что общего у Альберта с дохлой фиалкой все же больше, чем тот думает.
Гость развел руками и вернулся за стол.
– Занимательная история, – поморщился Вадим. Поднял рюмку, предложил стукнуться. – Душевная, ик, история. Ничего не скажешь.
– Ну, будем.
Выпили.
Альберт сразу же набулькал в рюмки. Не дожидаясь Вадима, выпил и снова себе налил.
– Послушай. Вот серьезно… Я тебя не понимаю. Если бы я был на твоем месте, и мог выбирать, я бы лучше умер знаменитым и всеми любимым. Чем жить вот так, – покосился на гостя – Жить вот так и все равно сдохнуть рано или поздно. Не понимаю.
Они опрокинули очередную рюмку.
– Писатель. Я тебе так отвечу… Жить… Жить, сука, хочется. Умирать совсем страшно и неинтересно. Больше всего в этой жизни хочется жить. Без денег, без здоровья, без счастья, без везения, даже без члена – похер… Лишь бы не умирать. Жить, – отмахнулся, – Да, господи, не о том речь… Это все к чему веду… Если хочешь, помогу тебе с ритуалом. Вызовем, – вытер рукавом лоб. – Если готов к последствиям. И, если ты попросишь, конечно.
Не поминай Господа всуе – примета плохая или заповедь, или еще какая штука… Не в курсе, просто – не поминай и все!
– Попрошу? Ха-х. Я попросить должен? Может умолять на коленях? – потер глаза. – Постой. А как ты такой трезвый? Сидишь пьешь, как не в себя заливаешь, и огурчик. Не, ну серьезно, если нас сравнить, ты, считай, – стеклышко.
Конец ознакомительного фрагмента.