Огонь Менестреля
Шрифт:
— Ну да, неужели ты не заметила их? — Она прошла к кухонному столику, выдвинула скрипнувший ящик и, порывшись в нехитрой утвари, вытащила два ножа. — Кухня, конечно, оборудована не лучшим образом, и ножи совсем не те, что у меня в кондитерской, но, надеюсь, для нашей цели они сгодятся. Думаю, больная рука не помешает, и я справлюсь.
Вильгельмина встала, подошла к сестре и внимательно рассмотрела их арсенал.
— Видимо, эти мужчины никогда не заглядывали в кухонный стол и представления не имеют о том, что там может лежать.
— Им и в голову не придет, насколько опасны бывают кондитерша на
Катарина засмеялась — она сейчас была такой же красивой, какой Вильгельмина всегда помнила ее, — и старая голландка подумала: «Если мне даже суждено умереть в этих чужих, болотистых краях, то, по крайней мере, мы с сестрой успели по-настоящему узнать друг друга, и нам наконец-то было хорошо вдвоем».
Глава 24
Абрахам Штайн ненамного превосходил ростом свою сестру и выглядел таким же старым.
— Я позвонил своим друзьям, — рассказывал он, с удивительным проворством проводя ее через бесчисленные стеклянные двери. — Они знакомы с человеком, который в свою очередь знаком с другим человеком, а тот в свою очередь с третьим; так вот этот третий дружил с отцом — первым сенатором Райдером, который, как вы знаете, погиб во Вьетнаме. И ему доводилось бывать в его рыбацком лагере, сооруженном скорее для увеселений, чем для рыбалки. А там есть посадочная площадка для вертолета. Видите, как все чудесно складывается?
Джулиана, сбитая с толку, недоуменно посмотрела на него. Старик говорил слишком быстро, у него был гораздо более сильный акцент, чем у сестры, и Джулиана подумала, что неправильно поняла его.
— Вы сказали, его отец был во Вьетнаме? Но я всегда думала, что там был сын.
— Да, да, сын воевал там. А отец в это время был сенатором. Разумеется, я не учел, что вы очень молоды и можете не помнить этого. Отец приезжал во Вьетнам в составе наблюдательной комиссии Сената и погиб, когда вертолет, на борту которого он находился, неожиданно попал под обстрел. Это было ужасно. Разразился настоящий скандал. Сын был вместе с ним и тоже чуть не погиб. — Абрахам Штайн печально взглянул на Джулиану, его живые, веселые глаза как-то враз потускнели. — Это ужасно — видеть, как умирает твой отец. Если бы он умер от рака или от старости, тогда что ж, это понятно. Но погибнуть от руки врага… — Он покачал головой. — Такие вещи запоминаются на всю жизнь. Сколько бы ты ни старался забыть, это всегда будет с тобой.
— Вы тоже пережили нечто подобное? — спросила Джулиана, хотя и не была уверена, стоит ли задавать подобные вопросы.
Он печально улыбнулся.
— А разве обязательно пережить, чтобы понять? Но довольно о грустном. Пойдемте. Вас ждет вертолет. Пилот знает, где находится лагерь сенатора Райдера. Я предупредил его, что все это может оказаться небезопасным, но он сказал — вот и отлично, давненько я не попадал в хорошие переделки. Наверное, все вертолетчики склонны к авантюрам.
С этим Джулиана была согласна. Она знала почти наверняка, кто управлял тем вертолетом, в котором погиб сенатор Райдер-старший. На протяжении всего полета до Талахасси ее не покидали мысли о Мэтью, она спрашивала себя, где он сейчас и что делает. Она не осталась в Вермонте,
Она перекинула куртку через руку и достала из кармана бумажный пакет, в котором лежал Камень Менестреля, завернутый в тот же самый кусок потертого бархата.
— У меня есть к вам еще одна просьба, — смущенно обратилась она к старику.
Абрахам Штайн обрадовался.
— Да, слушаю вас. Какая просьба?
Она протянула ему пакет.
— Возьмите это. Я не могу сказать вам, что в нем, но я бы попросила вас не заглядывать туда — для вашей же безопасности. Если в течение двадцати четырех часов я не дам о себе знать, возьмите лодку, заплывите в океан, туда, где очень глубоко, и бросьте пакет в воду. А потом позвоните в Службу безопасности и сообщите им, куда я отправилась. Вы сможете сделать все это?
— Конечно.
Он сунул пакет в карман пиджака, не выказав ни малейших признаков любопытства.
— И вы ни о чем не хотите спросить меня?
— Нет, — ответил он, — не хочу.
Тем временем они уже вышли из аэропорта, и когда Джулиана увидела на взлетной площадке вертолет — разогретый и готовый взлететь, ее охватила дрожь возбуждения и страха.
— Тетя Вилли! Мама! — прошептала она. — Держитесь.
И тут до нее донесся такой знакомый — резкий и глубокий — голос.
— Какого черта! Вы хотите сказать, что это единственный вертолет и что он меня не повезет?
Она обернулась и увидела его. Мэтью. И рядом с ним Сэмюэля Райдера. Свирепый взгляд Мэтью, его черная кожанка и тяжелые ботинки резко контрастировали с вежливым, красивым, аристократичным видом сенатора. Джулиана вся напряглась, судорожно пытаясь сообразить, как бы ей проскользнуть в вертолет, не столкнувшись с ними.
Служащий с несчастным видом пытался объяснить Мэтью, что вертолет уже нанят и он ничего не может поделать, но Мэтью не слушал его. Его взгляд упал на Джулиану. Не обращая внимания на служащего, на Райдера, на маленького старика, стоявшего рядом с ней, он подошел к девушке вплотную.
— Мне надо было бы привязать тебя к ножке кровати, — проговорил он. — Я дал маху.
— Что ты здесь делаешь?
Она видела, что и у него на языке вертится тот же вопрос. Абрахам Штайн с интересом наблюдал за их беседой.
— Не твое дело, — ответил Старк.
— Если ты будешь невежлив, — сказала она, — я не позволю тебе лететь на моем вертолете.
— Тогда мне придется угнать эту штуку прямо у тебя из-под носа.
Но она схватила его за руку и удержала.
— Перестань, Мэтью. Так просто ты меня не остановишь. Я все равно найду способ добраться туда.
— Понимаете, леди, мне кажется, вы очень плохо представляете себе, что такое — жить в двадцатом веке. Но… — Он помедлил и улыбнулся. — Ты отчаянная. Пошли.
Джулиана и Райдер сели позади, а Мэтью — рядом с пилотом, который тоже летал во Вьетнаме и был наслышан о Старке. Он разделял неприязнь Старка к молодому сенатору из Флориды. Мэтью предупредил пилота, что у Райдера будет очень кислая физиономия от этого полета.
— Он думает, что я собираюсь выкинуть его из вертолета.