Огонь между небом и землей
Шрифт:
— Давай, — сказала она, указывая головой на дверь, ополаскивая руки и заставляя меня сделать то же самое. — Пойдем.
— Нет, — сказала я полушепотом-полукриком. — Я не могу, я не могу видеть ее прямо сейчас. Я не могу выйти отсюда.
— Ты не можешь просто прятаться здесь, — сказала она, вытирая мои слезы. — Не волнуйся. Мы ничего не скажем ей. Просто дыши.
Она первой вышла из ванной, и я последовала за ней.
— Эрика? Что ты здесь делаешь? — спросила мама повышенным тоном.
— Я просто решила зайти навестить. Может, поужинать
— Это невежливо — запросто прийти на ужин без предупреждения. Что, если у меня не хватит для тебя еды? Кроме того, я приглашена сегодня. А Алиса должна была закончить паковать свои коробки в комнате, хотя я говорила, что ей следовало закончить это в прошлые выходные. И…
— Я беременна.
Мама метнула взгляд ко мне, в то время как челюсть Эрики практически упала на пол.
— Что ты только что сказала?
В тот момент, когда я произнесла это слово еще раз, начался крик. Она говорила мне, как она разочарована во мне. Она кричала о том, как я отвратительна ей. Она сказала, что всегда знала, что я во что-то вляпаюсь, и это что-то — голодранец Логан.
— Ты сделаешь аборт, — безапелляционно сказала она. — Вот и все, что здесь нужно сделать. На этой неделе мы сходим в клинику, справимся с этой неприятностью, и потом ты уедешь в колледж.
Мой разум еще даже не принял мысль, что я беременна, а она уже говорила мне, что от этого надо избавиться.
— Мама, брось. Не будь такой опрометчивой, — сказала Эрика, вставая возле меня, потому что я была не в состоянии выдавить ни слова.
— Опрометчивой? — мама сложила руки на груди и подняла брови над совершенно стеклянным взглядом. — Нет уж, что опрометчиво, так это забеременеть за пять дней до начала учебы в колледже. Уж что и опрометчиво, так это встречаться с неудачником без планов на жизнь. И опрометчиво то, что у Алиссы будет ребенок, когда она сама еще не выросла.
— Он не неудачник, — заступилась я за Логана. Он был далек от того, чтобы называться неудачником.
Мама закатила глаза и пошла в свой кабинет.
— У меня дело завтра, но потом мы пойдем в клинику. В противном случае, ты можешь поискать способ оплачивать колледж самостоятельно. Я не буду тратить деньги на то, чтобы ты училась для галочки, как детки-мажоры, и закончила тем, что бросишь учебу и останешься никем, — отрезала она. — Ты прямо как твой отец.
Я резко вздохнула, и нож в мое сердце воткнулся глубже.
Эрика осталась у нас допоздна, двигая мебель в гостиной. Перестановка вещей была для нее способом избавиться от расстроенного состояния. Иногда, расстроившись, она била тарелки и бокалы.
— Она просто не отдает себе отчета, Али. Знаешь, ты не должна ее слушать. И если она угрожает тебе, не принимай это близко к сердцу. Я помогу тебе с этим справиться.
Я улыбнулась, потом нахмурилась.
— Я должна сказать Логану. Он писал мне после обеда, и я не ответила. Не знаю, что сказать.
Эрика сдвинула брови и сильно нахмурилась.
— Это будет тяжелый разговор, но он должен произойти, и чем раньше,
Я с трудом сглотнула, зная, что должна буду это сделать сегодня ночью.
— Хотя я волнуюсь, Алисса. Я довольно долго знаю Логана, и он не всегда уравновешен, — Эрика не была большим фанатом Логана, и я не могла винить ее. Он практически сжег их с Келланом квартиру год назад во время кутежа с наркотиками, устроенного после того, как родители избили и унизили его.
— Только на пять процентов, — пробормотала я.
— Что?
— Он здесь девяносто пять процентов времени, Эрика. Девяносто пять процентов времени он спокойный. Он добрый. Но иногда эти пять процентов прорываются наружу, и тогда он сам не свой. Он проигрывает в битве между собственной правдой и той ложью, которой кормят его родители. Но я не могу судить его в такие моменты.
— Почему нет? — спросила она.
— Потому что, если судить его только по немногим моментам падения, ты не заметишь прекрасных взлетов.
Беда не приходит одна, они приходят одна за другой.
За последние два года я видела достаточно моментов падения Логана. Когда бы это ни случалось, он превращался в человека, которого я не узнавала. Его слова были невнятными, тело дрожало, и голос всегда был громким. Он злился без причины, и это происходило, когда он употреблял наркотики посерьезнее, чем травка. Хотя знала, что, в основном, это случалось, когда его родители причиняли ему боль, когда они оставляли жестокие шрамы на его сердце. Такие раны на сердце человека всегда труднее исцелить, и кажется, что они сохраняются дольше. Когда он снова падал вниз, я знала, что лучше всего просто дать этому пройти, потому что, в конце концов, он всегда находил путь назад к тому Логану, которого я любила и обожала.
Пять процентов падений, девяносто пять — взлетов.
Когда я в ту ночь, наконец, включила свой телефон, там было пятнадцать сообщений от Логана.
Логан: Где ты, Хай?
Логан: Ты нужна мне.
Логан: Пожалуйста. Я распадаюсь на части. Мой отец только что ушел, и я не в самом хорошем месте.
Логан: Алисса? Хай?
Логан: Не бери в голову.
О нет. Он снова сорвался. Это одна из самых пугающих меня ситуаций.
Я: Я здесь.
Он не отвечал до трех утра. Когда он позвонил, я услышала совершенно отсутствующий голос.
— Я на твоем крыльце, — сказал он. Открыв переднюю дверь, я ахнула. Его левый глаз заплыл, губы разбиты. Его обычно загорелая кожа приобрела черно-синий цвет.
— Ло, — выдохнула я, протягивая руку к его лицу. Он поморщился и шагнул назад. — Твой отец?
Он не отвечал, пока я заводила его в дом.
Сначала я заметила подергивания, а затем нарушение координации. Он отчаянно чесал свою кожу и продолжал облизывать губы.
Как далеко во тьму ты завел себя сегодня, Логан?
— Могу я принять душ? Я не мог пойти домой сегодня, — он всхлипнул, пытаясь открыть свой левый глаз, но тот не поддавался.