Огонь небесный (сборник)
Шрифт:
И когда не увидел он больше огня, сердце его стало как камень – от решимости и отчаяния; на глаза навернулись слезы. Только Теко не женщина, он воин: он слушает не слезы, а голос своего сердца.
Он вышел.
Подойдя к пещере вождя, он крикнул негромко: только дочь вождя, Сана, понимала этот крик. Она появилась, и Теко спросил её:
– Сана! Верно ли твое слово?
– Теко, ты знаешь, – ответила Сана.
Теко улыбнулся.
– Но как же закон? – спросил дальше.
– Его не помню.
– А отец?
– О нем не думаю.
– Но
– Им моя жизнь.
Теко вновь улыбнулся:
– Я все сделал. Готовься, Сана.
– Готова всегда.
– Прощай!
Утром племя узнало: огонь умер. Воин, охранявший его, в отчаянии всадил копье в свое сердце. И племя заплакало. Не плакал только вождь, да не плакали три мудрых его старца. Они думали.
Но думы были тщетны.
Буря, что разыгралась вчера, была последней перед холодами, молнии больше не быть. Без огня в холод смерть.
Тогда послали к дубу трех самых красивых женщин и сказали: там плачьте, там зовите богов в помощь.
И плакать должны, пока не умрут.
Дважды всходило солнце, трижды появлялась луна, – но помощи не было.
Три женщины, плача, умерли у дуба. Но и их жертва не принесла удачи.
Все холодней становилось вокруг, все суровей взвывал за пещерами ветер…
И пал первый снег. И еще. И еще.
От мороза сначала умерли два младенца, потом трое других, за ними старуха, а позже – что ни восход солнца, то новая смерть…
– Ты, Бенчо! – сказали мудрые. – Ты вождь! Скажи, что делать?
– Но вы мудрые! – ответил вождь. – Вы знаете больше!
– Мы не знаем больше! Ты вождь, у тебя сила…
Ничего не ответил вождь. Ничего не спросили мудрые.
Тогда, собрав племя, вождь объявил:
– Тот, кто добудет огонь, будет счастлив. Тот получит все, что попросит у племени.
– Всё? – спросил Теко, выйдя вперед.
– Да, воин!
– Я дам вам огонь!
– Ты-ы?.. – пронеслось над племенем.
– Я. Но верно ли ваше обещание, люди?
– О да! – ответил за всех вождь.
– Тогда отдайте мне Сану!
В страхе от этих слов люди племени пали на колени.
Лишь Теко стоял над всеми.
Никто из живых не мог просить Сану. Есть один закон племени: дочь вождя – богу. Другого закона нет. Как придет тепло в восемнадцатый раз в жизни Саны – так быть ей вознесенной на небо.
На огромном костре должны сжечь Сану – иначе проклятие и смерть племени!
А Теко стоял над всеми.
Никто не смел просить Сану. А он посмел. Он без нее что племя без огня. Отдадут ему Сану – отдаст и он огонь, будет жить племя. А нет – так всем смерть.
– Мы подумаем! – ответил Бенчо. – Слышишь, воин!
– Да, вождь, – ответил Теко. – Слышу.
Три старца и вождь, в отдельной пещере, задумались. И думали долго…
И решили: не могут они отдать дочь вождя.
Но самый мудрый сказал:
– И
– Да! – согласились.
– Значит, Теко сильней. Так пусть пока будет сильней!
И решили отдать ему Сану, тем взять у него огонь. Но в тот день, когда в восемнадцатый раз придет для Саны тепло, схватить Теко и огласить приговор: за ложь, за смерть людей племени, за насмешку над их законами – смерть Теко!
И тогда, после смерти Теко, на огромном пламени принесут Сану в жертву богам – и тем искупят вину. И тем спасено будет племя.
На том и порешили.
К ночи около всех пещер пылали костры. Люди племени, взявшись за руки, ходили вокруг костров и протяжными, тягучими возгласами выражали свою радость.
– Слава огню! Слава жизни! – пели они.
– Слава, слава!
А Теко, как будто второй вождь, стоял вдали от всех с Саной и улыбался.
Вдвоем, они стояли лицом к лицу, и Теко, подняв тяжелую руку, нежно гладил Сану по плечу.
Потом Теко разорвал на Сане одежду до пояса, но ни к чему не притронулся, а только смотрел.
И ей сказал:
– Смотри, Сана! – и показал на племя. – Они счастливы!
И она посмотрела на людей и ответила:
– Ты дал им счастье!
– Нет, – сказал он, – это ты!
Он поднял Сану на руки и понес в пещеру.
А утром новое испытание ожидало людей: Теко и Сана исчезли. Куда могли сбежать эти двое, зачем убежали? – ведь всюду их ждет смерть: без людей, без огня, без крова.
А что будет с племенем? Что ждет его? Смерть и проклятие: они не смогут принести дочь вождя в жертву! И новая печаль застыла над племенем. У них был огонь, но не было надежды.
И снова начали думать старцы и вождь Бенчо, но ничего придумать они не могли. Они выслали бы погоню, но куда послать, в какую сторону, не знали; в какую бы кто ни пошел – смерть везде…
И когда страх совсем сковал людей племени, когда совсем не знали они, что делать с собой, с огнем и надеждами, вдруг один неприметный, но храбрый человек сказал:
– Братья! Будем жить! А там – посмотрим…
Дарья-бессмертная
Быль
Вчера приехал в деревню – здесь горе: умерла Дарья Ивановна Притулина. 93 года старушке, сухонькая, маленькая, сам вечером видел: лежит в гробу, как девочка, держит в тонких руках горящую свечу. А сегодня утром, проснувшись, потянулся к папиросам, выглянул в окно: что такое? – Дарья Ивановна по двору идет, несет на правом плече тяжеленькое такое бревнышко… Меня озноб прошиб: может, спятил я? Толкнул жену в плечо, та глаза распахнула: что такое? Показываю за окно. Жена спросонья не поняла меня: мол, чего спать не даешь, ну, вижу, Дарья Ивановна идет… А как осознала картинку, так закричала на всю избу: «А-а!..» Хорошо, сына с нами не было, а то бы его точно кондрашка хватила.