Огонь предков и желуди мира
Шрифт:
Хотя Анжелика вела Феодора в направлении, почти не затронутым запахом, его лапы еле переставлялись. То от волнения. Неужели он выйдет из Пошивочной в костюме?! А перед этим вдобавок побывает на самом секретном в Царстве производстве? Какое ему оказывали доверие! Еще один шумный поворот и Анжелику с Феодором накрыло безмолвие, исходящее от серебряного занавеса. Стародавнего, протертого, в заплатках. Однако по притягательности ничем не уступающего тому, что в театре.
– Его сшили задолго до постройки «Нитей Шитья. Он – наша реликвия, – при этом гордом слове Анжелики
Рядовые работники с ножницами наперевес безостановочно сновали между поскрипывающими железными машинами и гигантскими катушками, последние раскатывали нити ради переработки в разные по толщине и объему ткани. Протискивающийся через эту толчею Феодор познавал, каково это – быть невидимкой, потому что на него никто не обращал внимания, что очень непривычно. А еще он пытался не отстать от портнихи. Анжелика остановилась у небольшой машинки, исправно пищащей, но почему-то упорно отказывающейся шить.
– Мы с ней замучались! Вызвали техников, а эти олухи сказали, что машина не сломана, – нажаловалась Анжелике овечка, а ее бригада беззаботно поддакнула:
– А она то сломана! Олухи отлынивают от обязанностей. Ну и нам отдых.
– Техники не олухи. Машина не сломана, ей не подходят эти нити, они грубые. Кто заправлял? – от холодного тона Анжелики беззаботные работники сразу стихли, смутившись. Но не бойкая овечка:
– Нам велел Андрон Емельянович. Мы не укладывались в смету.
– Вынимайте нитки. Я к управляющему.
Не задерживаясь для дальнейших объяснений, Анжелика смешалась с массой снующих по производству работников, потерявшись даже для дракона.
– Важная! Опля… у нас дракон! – покончила овечка с невидимостью Феодора, обратив на того свое и всеобщее внимание. Однако остановилась работа вовсе не из-за дракона.
Окружающие Феодора работники умолкли, расступаясь, пропуская Андрона Емельяновича. Для пущего сходства с неким божеством из овальных окон на управляющего падало солнце. Анжелика шла позади, в его тени.
– Рад, Феодор, рад. Портниха Анжелика поступила благоразумно, допустив вас на производство. Увидев своими глазами его незаурядность, вы, несомненно, захотите помочь в исчезновении безвкусного простонаречия «Пошивочная», которое, к моему превеликому сожалению, до сих пор живо, – презрительно ощерился волк.
– Производство меня не разочаровало, – ограничился правдивым замечанием Феодор, не желая рассуждать о том, чего не понимает, в частности о простонаречиях.
– Разумеется! Кстати, о производственном процессе. Вынимайте нитки, – важно обратился к работникам волк. – В смету уложитесь по-другому, – отдав это распоряжение, управляющий незамедлительно удалился. И благодаря по-прежнему не двигающимся, замершим на своих местах работникам, Феодор узнал куда. Преодолев вертикальный желоб, волк вольготно расположился на фарфоровом троне над уровнем окон.
Работники внезапно засуетились, разом вспомнив о производстве, немедленно его возобновив. Овечка сменила нитки, и машина принялась изготавливать кусок фланелевой ткани.
– Полагаю, заказ пошит, – при возвращении в мастерскую, Анжелика не предполагала другого варианта событий.
Ширма
– С костюмом не схалтурил. Бросишь свое рисование, управляющий возьмет тебя сразу портным.
– Мама, он зануда и жлоб! И я не брошу призвание.
– Ох, потише говори об управляющем, – вздохнула Анжелика.
Дракон оторвался от отражения, его озарила внезапная догадка:
– Не вы ли, Оскар, рисовали медведей, Миху и Лию?
– Я, – гордо подтвердил юноша. – Они замечательные!
Феодору было вдвойне приятно слышать добрые слова о своих друзьях от такого талантливого человека, поэтому он не удержался от искреннего комплимента:
– Как и ваши удивительные краски.
Юноша зарделся, Анжелика похвалу сыну пропустила мимо ушей:
– Ты доволен костюмом? Или что-то перешить?
– Никаких перешивок, я уйду в нем, – дракон ни за какие коврижки не снял бы сейчас свой костюм! – Чем мне вам отплатить?
– Управляющий выразил желание взять с тебя обещание извести простонаречие, – Анжелика сухо поджала губы. – Но я оставляю это на твое усмотрение.
– Вы очень любезны, – поклонился ей Феодор.
Увлеченно обсуждавшие знакомых бобров еноты-сменщики проводили расслабленного франта изумленными взглядами:
– Утеплились?
– Или чтобы веселее леталось?
– Вестимо! – какая разница, что отвечать, если на душе хорошо! Соглашаясь, буква Т беззвучно задвинулась за Феодором.
5 ГЛАВА "ПОРАЖЕНИЕ"
Дракон летел. Тело невысоко, зато его душа парила за облаками. Пролетал над кондитерским грибом, из которого высыпали дети, они глазели на дракона в костюме. Пускай, Феодору не жалко. За четыре примерки костюм преобразился с сырой задумки до неузнаваемого совершенства!
Кап. На хвост Феодор капнуло. Кап. И снова. Дождь зимой? И что с его хвостом? Он немеет! И было от чего.
Сбивая с небес душу Феодора, облака покрывались чем-то темным и склизким. Солнце эта зараза не заслоняла, но впечатление производила жуткое.
– А-а-а! Феодор, это кислота!
Дракон глянул на землю и обомлел: капли с его хвоста прожгли насквозь сугроб!
– Укройтесь в кондитерской! – крикнул он детям.
Набирая высоту, Феодор вглядывался в поврежденное небо, гадая, как его вылечить. А зараза разрасталась по облакам. Не до размышлений! Подчиняясь инстинкту, Феодор обдал пораженные облака столбом пламени. Зараза затрепыхалась, но не развеялась. На усиленный драконом натиск последовало противодействие: на землю закапали кислотные капли. Они прожигали снег в опасной близости от кондитерского гриба и нацелились на его шапку. Феодор погасил их огнем, что даром ему не прошло. Дракон задыхался, однако продолжал выпускать огонь.