Огонь с небес
Шрифт:
Господин старший исправник, только что благополучно задремавший после тарелки наваристого супа с клецками, подскочил, как будто его ужалили.
– Тудыть тебя ети, Хренов… – досадливо выругался он, – чего у тебя опять стряслось…
– Там! – показал Хренов, – броневики! Тьма тьмущая!
– Какие броневики, Хренов?! Ты чего – принял для сугрева лишнего, что ли. Вот я тебе вакацию-то на декабрь передвину…
– Истинный крест, господин старший исправник, броневики… – Хренов размашисто перекрестился для придания достоверности своим словам.
– Ну… пойдем, посмотрим твои броневики…
Они вышли как раз в тот момент, когда первый из броневиков, точнее, загоризонтных высадочных средств морской пехоты, – затормозил
– Ни х… себе… – непечатно выразился старший исправник.
С броневика спрыгнул офицер в принятом в пехотных частях камуфляже марки «серый волк», но с флотского образца погонами – черными. Слева под погон был заткнут светло-серый берет морской пехоты.
– Здравия желаю, господа… – сказал он, заходя в здание поста, – выпить есть чего?
Полицейские переглянулись.
– Нету, Ваше благородие…
– Эх вы… сухопутные. Посуда-то хоть найдется?
Посуда нашлась – чайные стаканы. В них – морпех щедро разбулькал коньяк из серебряной фляжки, которую держал, как и все офицеры, в нагрудном кармане, у сердца.
– Ну, здрав будь, Государь Царь, Государыня Царица, да и нам не болеть…
– Будь здравы… – на такой верноподданнический тост нельзя было не откликнуться. – А чего?! Учения у вас, что ли? Так не доводили…
– Так когда что вовремя делали. Подняли по тревоге… машины сопровождения не обеспечите? Чтобы как положено.
Немного размякшие от коньяка полицейские переглянулись.
– Так это ж запросто…
Через две минуты колонна продолжила свой путь, но уже с полицейскими машинами спереди и сзади, расчищающими путь.
Морская пехота наряду с воздушно-десантными войсками является наконечником копья, элитой вооруженных сил любого государства. Цели у парашютистов и у морских пехотинцев схожи – захват плацдармов и стратегических объектов в тылу противника. Различен только способ переброски: если воздушно-десантные войска передвигаются на самолетах военно-транспортной авиации, то морские пехотинцы – на кораблях. Это делает различия – морские пехотинцы намного лучше вооружены, поскольку корабль делает возможным перемещение намного более серьезного вооружения, чем самолет. Морских пехотинцев больше, чем парашютистов, в три раза, потому что, согласно русской военной доктрине, ведение боевых действий за пределами Евразии, евро-азиатского континента целиком и полностью возложено на имперскую морскую пехоту.
Четыреста сороковой полк морской пехоты, входящий сейчас в город с южного направления, был экспериментальным. Очень часто экспериментальные соединения как раз и базировались недалеко от столицы для того, чтобы участвовать в Высочайших смотрах и служить подопытными для экспериментов Морского и сухопутного Генерального штабов. Для четыреста сорокового это значило, что, несмотря на отсутствие лейб-гвардейских нашивок, в полк отбирали только самых лучших, практически каждый в полку имел нашивки сержанта, а то и штаб-сержанта, а обеспеченность полка техникой и бытовыми условиями никогда не была меньше ста процентов.
По получении приказа от дежурного по Кронштадскому гарнизону, полк выдвинулся в столицу, опережая всех, – практически через час первые боевые единицы полка походным порядком уже входили в Санкт-Петербург. Водители дивились огромным четырехосным монстрам, думарта, с чего бы это устраивать такое бряцанье оружием в день Тезоименитства…
Полк, в качестве эксперимента, был полностью переведен на технику одной серии, отличались только посыльные и офицерские внедорожники. Даже заправщики были сделаны на том же унифицированном колесном шасси. Фактически полк представлял собой аналог североамериканских «страйкер-бригад», только русский четырехколесный монстр был длиннее и выше не самого маленького «Страйкера». Он запросто вмещал в себя стандартную отдельную группу морской пехоты численностью в шестнадцать человек
Подходящие из Финляндии части пятой бронекавалерийской дивизии, поддержавшей заговорщиков, наткнулись на заслон, выставленный «северной» восьмой бригадой морской пехоты, предназначенной для действий за Полярным кругом. У них было свое вооружение – проходимые двухзвенные бронетранспортеры со сменными модулями. Командир бригады, генерал Нессельроде, применил хитрость для того, чтобы не вступать в контакт с бронекавалеристами. Он создал заторы из машин и перегородил дороги своими машинами – таким образом, идущие из Финляндии части не могли пройти по дороге не потому, что ее перекрыли морские пехотинцы, а потому, что на дороге был затор километров на десять, в основном из тяжелых фур. Генерал Нессельроде же сделал «рожу топором» и, в ответ на раздраженные сентенции пятой, тупо твердил: «Мне приказали стоять, я и стою…»
Самолеты – с закаленными в боях частями Туркестанского военного округа – на Пулково так и не приземлились. Военные моряки заняли позиции на набережных Невы и прилегающих улицах, морские пехотинцы блокировали центр города. Армия безнадежно проиграла флоту в скорости развертывания, и теперь потребовалось бы кровопролитное сражение, чтобы выбить флот из города. Учитывая заслон ПВО флота, отличную выучку частей морской пехоты и позицию лейб-гвардейцев – задача невыполнимая…
К концу второго дня вооруженного мятежа даже самым отмороженным обитателям здания на Дворцовой стало понятно, что дело совсем дрянь.
Флот нарушил приказ, корабли стояли в Неве, морская пехота выставилась по всему городу. Выучкой она ничуть не уступала лейб-гвардейцам и, судя по настрою, вполне была готова и к уличным боям. Создался параллельный центр власти – в Кронштадте, где находилась Ее Высочество. Пытаться нанести удар по Кронштадту – значит, противопоставить себя флоту и обречь себя на кровавую бойню на петербургских улицах. Да и чем нанести удар… только с воздуха, у них нет ни высадочных средств, ни частей, способных высаживаться с моря. Морская пехота – целиком против них. Самолеты с десантом собьют еще в воздухе.
Введенные в город военные части с каждым часом становились все менее боеспособными. Обычные солдаты разговаривали с людьми, окружившими их боевую технику, читали газеты. Кто-то знакомился с барышнями, кто-то добыл уже спиртное, а кто-то – упаси Бог – и еще что похуже. Морские пехотинцы тоже ангелами не были… но в том-то все и дело, что время играло против них и в пользу существующего порядка вещей. Ее Высочеству не нужно было ничего делать, ей нужно было просто оставаться Ее Высочеством, известным всей Российской Империи, чьи права и преимущества оспаривают только либералы и всякие городские сумасшедшие, диссиденты-отсиденты. Инакомыслящие, во как! Заговорщикам нужно было реализовать свой единственный шанс, одним сильным толчком перевернуть лодку, чтобы все оказались в холодной воде – и все мирское, обыденное отступило перед желанием спастись, выжить. Этого не получилось – и теперь предстояло отвечать за содеянное. Все они умом понимали, что люди, простые люди, не поддержат их. Люди за то, чтобы все было, как обычно.