Огонь с небес
Шрифт:
– Я не просила ее это делать. Она ведь жива…
– Да. Но если ты играешь с дьяволом – будь готов к отдаленным последствиям игры. И они скорее всего будут не такими, как ты себе их представляешь.
– Ошибаешься.
– Вот как?
Юлия встала. Подошла к окну. Было чем полюбоваться…
– Проблемы остались. Предпосылки остались. Думаешь те, кого вы помиловали – какими они вышли из всего этого? Я тебе скажу какими. Они утратили веру в божественную, как ты определяешь сущность власти. И стали такими же прожженными циниками, каких было полно в САСШ и сейчас их там полно. Вот чего
– Не меряй мир своей меркой. Такие люди, как эти… они всегда с победителями. А мы не рассчитываем проигрывать…
И снова – та же самая улыбка, таящая множество смыслов.
– Ты с нами. А с такими, как ты, не проигрывают.
Да… вы достойны друг друга. Обе сделали себя сами. Обе смертельно опасны. И обе беспомощны… к сожалению.
– Никто не вступает в игру, рассчитывая проиграть. Но не забывай, что вероятность проиграть – пятьдесят процентов, и это всегда было, есть и будет, – я тоже встал. – Я окажу вам услугу. Последнюю. Исключительно потому, что вам она нужна, как никогда. Исключительно потому, что люблю свою страну. Я достаточно долго времени провел, цепляясь зубами за развалины Нью-Йорка, чтобы желать своей стране такой судьбы, к которой вы ее подтолкнули. Но я не с вами. Помни это, пожалуйста, когда опять захочется поиграть.
– О чем ты?
– О божественной сущности власти. Ее надо восстановить – во что бы то ни стало. И пока не стало поздно.
Я встал.
– Прощай.
Сегодня все было не так, как обычно. Далеко не все – так, как обычно. Даже – очень необычно. Настолько необычно, что никто даже не мог представить себе такого.
Прежде всего – в центре были посторонние. Двое. Один – на вид лет пятьдесят, явно аристократ, потомственный дворянин – человек, родившийся в столице Империи, сразу, с одного взгляда отличает потомственного дворянина от жалованного, личного. Второй – младше его, хромающий, опирающийся на палку, тоже из военных – но не дворянин. Простоватый, даже слишком… из казаков, наверное.
Оба были в штатском.
Второе, что сегодня было необычного, – это то, что впервые задание касалось средней полосы России. И не просто задание – а задание по протоколу Эпсилон.
Никаких следов, ничего. Только смерть, приходящая с неба.
– Опаздываете, граф…
Граф Апраксин, новый товарищ военного министра, шутливо поклонился.
– Дела, дела… Столько нового – приходится в курс входить… Это вам, отставникам, хорошо – сидите тут, под настоечку…
Черная Гвардия существовала. Она не могла не существовать. Черная Гвардия проникла в государственные структуры настолько глубоко, что никто не мог сказать, где кончается тайная организация и где начинается само государство. На некоторые посты – просто невозможно было попасть, не дав клятву на крови.
Вот и граф Николай Апраксин, новый товарищ военного министра, принес клятву. Он заменит в организации Иванова. Как и многие, прошедшие
Это не про тюрьму. Верней, не только про тюрьму.
– Чья работа?
Рабочие, подняв на специальных козлах огромного медведя, сноровисто, в несколько ножей-шкуродеров снимали шкуру.
– Господин фельдмаршал постарался.
Фельдмаршал Раевский, тяжело, шумно дышащий, сильно постаревший за последнее время, но все еще крепкий, кивнул головой.
– Крепкий попался… – проскрипел он, – три раза стреляли…
– На кровях еще не пили?
– Какое там…
– Наливайте.
– А штрафную, граф?
– Оставьте… только с самолета, развезет.
Еще двое, обслуживающих стол, сноровисто разбулькали в рюмки кристальную как слеза «Шустовскую».
– Хох! Хох! Хох! [60]
– Нет… все-таки хорошим мужиком был Панкратов…. м-м-м… верным. На посту, считай, погиб.
– Своими бы руками этого гада…
– Настанет время, доберемся и до него. До всех доберемся…
60
Приветствие удачливому стрелку, пришло из Германии.
– На кого он все-таки работает?
Фельдмаршал уставился на собеседника, разжевывая свежеподжаренный кусочек вырезки.
– Ты что, дурак? Он же с Ксюшкой… амуры там у него. Я помню, еще батюшка… свет-Александр Александрович, царствие ему небесное… этого хлыща от двора удалял…
– Удалил…
– А что? И удалил! Позор-то какой – великая княжна не замужем, и в положении…
– Ну, род Воронцовых знатный…
– И похоронят с оркестром.
Фельдмаршал уставился на собеседника светлыми, выцветшими глазами.
– Ты это. Не вздумай. Без меня – ни шагу!
– А что?
– А то! Мал еще решать, понял! Уже устроили дел – не разгребешь. Ксения свет-Александровна гневаться изволили, если бы не я – все бы на Лисьем носу уже в петле болтались! Паразиты!
Собеседники склонили головы.
– Ваша правда, Константин Павлович. Извините…
– Есть захват, захват неустойчивый.
– Целься по костру, – тихо подсказал я сидевшей за пультом крашеной в радикально черный цвет девице. Если бы не этот ее чудовищный мейк-ап, ее однозначно можно было бы назвать очень привлекательной…
– По костру?
– Переключи в терморежим. Отметка получится идеальной.
Изображение на экране сменилось – теперь оно было в серых тонах, тепло выделялось ослепительно-белым. В центре экрана метались, полыхали языки пламени.
– Поставь на воздушный разрыв. Всех и захватит…
– Есть.
Путь же беззаконных – как тьма, они не знают, обо что споткнутся. Вот и спотыкайтесь, сукины дети!
– Слыхал я, господа, что князь Воронцов с североамериканцами в близких отношениях. И причем – с давних времен.