Огонь в его крови

Диксон Руби

Мне как-то не по себе от этих вопросов, и я стараюсь выдать им как можно меньше информации. Ведь в них и речи нет о приобретении необходимых навыков, как научиться жить мирно бок о бок с драконами или положить конец нападениям. Они представляет собой своего рода допрос о том, «как уничтожить врага», и мне это совсем не нравится. Может, несколько недель назад я и была бы обеими руками только «за», но это было до нашего с Кэйлом знакомства.

Мне не по нраву мысль о том, что эти ублюдки нападут на него. Мне не по нраву мысль о том, что они станут выжидать, когда он заберется в свою человеческую форму, а потом причинят ему вред. Потому что, когда я думаю

о нем в его человеческом облике, мои мысли полны не драконом-мужичиной, который меня укусил. Мои мысли полны кокетливым, игривым Кэйлом, который произносит мое имя своим восхитительно искореженным образом.

— Он вовсе не монстр, — говорю я им. — На мой взгляд, практически все время он просто не в себе. Ведь все, чего он хотел, — это защищать меня и обо мне заботиться. Он не причинил мне никакого вреда.

Капитан записывает еще несколько заметок, потом быстро просматривает свои бумаги.

— Давайте-ка еще раз пройдемся по фактам. Ты говорила, что он вырвал глотку другому дракону. Ему для этого приходилось прилагать большие усилия? По-твоему, в форме дракона его горло уязвимо? У тебя получилось заметить разницу в объеме чешуек там по сравнению к остальной его шкуре?

Как меня все это бесит.

— Да какая вам разница? Совершенно очевидно, что они могут выучить английский. Мы можем научить его говорить с нами и заставить его оставить город в покое. Не сомневаюсь, что он это сделает, если договоримся с ним и другими драконами. Нам всего лишь нужно каким-то образом с ними общаться.

С минуту капитан просто пялится на меня. Затем он снова опускает взгляд в свои записи.

— Расскажи мне еще раз о чешуях на горле.

Никто меня не слушает. Вообще никто.

КЭЙЛ

У меня болит голова.

Я необычайно устал, но от пульсации в моей голове — мне хуже всего. Я напрягаюсь, жду, чтобы посмотреть, не является ли это другой формой подкрадывающегося безумия, которое всегда выжидает на задворках моего сознания… но ничего нет. Я чувствую себя… нормально.

Я открываю глаза и смотрю вверх. Сквозь разрушенный потолок я вижу у себя над головой небо. Оно уже потемнело и мерцает исходящим от звезд светом. Вдалеке я вижу зеленовато-туманный контур разлома в небе, откуда прибыл мой народ. Вид его не призывает меня пикировать туда. Вместо этого, мне становится лишь немного грустно. Там мир, куда мне никогда уже не вернуться, и разумеется, какая-то маленькая часть меня всегда будет по нему скучать.

Достаточно пары секунд, чтобы до меня дошло, что небо потемнело. Раньше оно не было темным, не в то время, когда я утверждал ее, как свою.

Моя Клау-да.

Нет, я понял. Клаудия. Чувствую, что так правильно. Нежная и элегантная, но решительная, мне нравится моя пара.

Я протягиваю к ней свою руку в поисках ее маленького, мягкого тела. Воспоминания о нашем недавнем спаривании наполняют мой разум, и от удовольствия с моих губ срывается гортанное рычание. Утверждать ее было самым величайшим наслаждением в моей жизни, и я упиваюсь воспоминаниями о ее сладких формах подо мной, запахе, которым она наполняет мои легкие, ее вкусом на моем языке. У меня даже слюнки текут от желания снова ею насытиться. Как раз в то время, когда пытаюсь дотянуться до ее тела рукой, я связываюсь с ее разумом. Должно быть, я заснул после того, как дал ей свой яд. Я слышал много историй о том, как подобное

истощает у драконов силу, поскольку делимся мы самой своей сутью. У Клаудии нет своей сути, чем со мной поделиться, так что, возможно, именно поэтому я так долго пролежал без сознания.

Но мой разум кристально ясен и чист, а это знак того, что наша связь друг с другом истинная правда.

Однако мои ищущие руки Клаудию рядом не находят. Я резко приподнимаюсь сидя и раздуваю ноздри в надежде уловить ее нежный запах. Она что, отошла куда-то?

Но единственному ее запаху уже несколько часов, и он едва уловим.

Ее здесь нет.

Я сижу, вся моя усталость напрочь забыта.

«Клаудия?» — спрашиваю я, проверяя ментальную связь, созданную между нами спариванием.

Никакого ответа. Я чувствую между нами скачок связи, но она слишком далеко, чтобы поймать мои мысли.

Слишком далеко?

Меня пронзает ярость, жгучая и резкая. Пока я спал, другой самец похитил мою женщину? Немыслимо. Утвержденная пара под запретом и неприкосновенна, даже для спятивших, погруженных в безумие драконов. Никто бы не посмел. Клаудия моя. Я утвердил ее. Она моя, и я должен ее защищать. Моя, чтобы лелеять.

Моя.

Я реву свое возмущение, взывая мою ярость к небесам. Я перекидываюсь в боевую форму и бросаюсь в воздух, не обращая внимания на обрушивающийся потолок, когда проталкиваюсь сквозь него, сваливая камни далеко вниз на землю. Не имеет значения, уничтожу ли я все здание. Все, что имеет значение, так это добраться до моей пары.

Я поднимаюсь в небо все выше, а мои крылья яростно бьются. Поблизости нет другого дракона, не ощущаются и следов ее запаха, но инстинкт направляет мой разум. Со связью спаривания между нами, я могу перехватить грани ее разума и найти ее. Я закрываю глаза и позволяю ей направлять себя.

Клаудия вернется ко мне, и не имеет значения, сколько раз мне придется нападать, чтобы ее освободить.

Она моя, и я должен ее защищать.

Глава 19

КЛАУДИЯ

У меня болит голова. Я потираю виски, щурясь на яркие прожектора у меня над головой. Жесткое пластиковое сиденье, на котором я сижу, кажется слишком грубым для моей чувствительной кожи, но жалобами я ничего не добьюсь. Моих похитителей — потому что в данный момент ни мэра, ни капитана я не могу назвать как-то по-другому — не волнуют ни я, ни мой комфорт. Я не думала, что они дадут мне вместе с Эми просто взять да и упорхнуть отсюда, но я и подумать не могла, что буду подвергнута такому бесконечно долгому допросу с пристрастием. Они хотят побольше узнать о драконах. Как они питаются. Как они спят. Как они разговаривают. Что бы я им ни говорила, у них появляются все больше вопросов. Я торчу здесь без передышки уже несколько часов. Может, даже всю ночь.

И до сих пор никто не привел ко мне мою сестру.

Я уже с ног валюсь. Не спала я уже целую вечность, я устала и воняю, к тому же меня лихорадит. У меня голову ломит что-то свирепое, и этот свет, светящий мне прямо в лицо, делает все только хуже.

— Я хочу видеть мою сестру, — кажется, что говорю им это уже в миллионный раз. — Я должна ее увидеть.

— Боюсь, это невозможно до тех пор, пока…

‘Клаудия!’

Зов настолько мощный, что я, испугавшись, резко вскакиваю на ноги.