Огонь в его ладонях. Без пощады
Шрифт:
— Необходимо поддерживать работу моей агентурной сети. Надо будет организовывать рейды. Ведь кто-то должен взять на себя командование?. Не беспокойся. Я в тебя верю. Ты справишься.
Оглядевшись по сторонам и убедившись в том, что никто не подслушивает, Гарун продолжил:
— Еще раз прошу, не обращай внимание на все то, что ты услышишь обо мне, Шадеке и Белуле.
Король-без-Трона отбыл, надеясь в глубине души на приход более счастливых дней. Необходимо что-то делать. Он постоянно твердил себе, что боль и страдание этих дней в конечном
Он исчез глухой зимней ночью, уведя с собой Белула, Эль Сенусси и еще дюжину самых верных сподвижников. О своих планах он не оставил ни малейшего намека.
Это было в его духе. Подобно своему бывшему врагу Нассефу, он ни с кем не делился своими мыслями. Рагнарсон же заявил, что будет вести войну в одиночку, если ему представится подобная возможность.
Насмешник отбыл чуть позже на той же неделе, что и Гарун. Толстяк вел под уздцы тощего осла, нагруженного чудовищным количеством багажа. В течение шести месяцев люди Гаруна рисковали жизнями для того, чтобы добыть в разных концах Малых Королевств это барахло.
— Вот парень, об уходе которого я ничуть не жалею, — изрек Драконоборец. — Я бы задавил пузана собственными руками, если бы его не защищал Гарун. Без обмана и воровства он не может жить.
— Насмешник приносит пользу, — ответил Рагнарсон, которому толстяк нравился. Иногда тот был весьма забавным. Надо лишь иметь достаточно здравого смысла и не очень ему доверять.
— Ну и что мы теперь будем делать? — осведомился Драконоборец. — Теперь, когда получили всю эту лавочку в свое распоряжение? Мы могли бы попробовать действовать так, как нам нравится.
— Будем сидеть смирно. И ждать.
— Значит, ты думаешь продолжать в его духе?
— Пока да. Только потому, что он прав. Действуя по-иному, мы лишь позволим себя прикончить.
— Ничего себе! Кто мы, по-твоему? Воины гильдии или бандиты?
— И то, и другое понемногу. Я не помню, Рискерд, чтобы в уставе гильдии предписывалось поступать только так, а не иначе. Ты помнишь свою первейшую обязанность?
— Помню, помню. «Остаться в живых».
В течение двух месяцев Браги позволял организации Гаруна (наемники гильдии составляли в ней лишь весьма малую часть) действовать по инерции. Множество мелких отрядов совершали беспокоящие рейды на удаленные посты и держали в страхе местных жителей, которые симпатизировали Эль Мюриду. Памятуя о словах Гаруна, Браги старался игнорировать слухи о том, что бин Юсиф и Белул убиты.
Люди шептали друг другу на ухо ужасающие истории. Некоторые даже утверждали, что Эль Сенусси перебежал на сторону Эль Мюрида и заключил сделку с его сыном Сиди.
— Эти парни все больше и больше теряют интерес к делу, — заметил Драконоборец, имея в виду роялистов. — Они того и гляди разбегутся. Ты думаешь, Эль Сенусси действительно вел двойную игру?
— В политике меня уже ничто не может удивить. Но я не верю, что у Шадека хватит ума на такую изощренную интригу.
— Как
— Мы не станем этого делать. У Эль Мюрида и Сиди здесь есть глаза и уши. Я хочу, чтобы шпионы верили в смерть Белула и Гаруна.
В помещении штаба возник Хаакен и объявил:
— Браги, Хали выступил. Гонец сообщает; что Мауфакк Хали, прослышав о смерти Гаруна, решил вернуться домой раньше. Посыльный считает, что Хали задумал какой-то грязный трюк.
— Проклятие! Ведь он же блюститель морали и страж веры в стане Ученика. Разве не так? Еще что-нибудь известно? В каком направлении он двинулся?
— Больше никто ничего не знает. Ты не хочешь попробовать его остановить?
— Еще как хочу, будь я проклят! Это как раз то, что нам надо. Пора размять наши старые кости.
— Но…
— Именно этого мы и ждали. Неужели ты не понимаешь? Появилась возможность сотворить нечто серьезное.
— Если ты чего-нибудь затеваешь, то поторопись. Гонец лишь на пару дней обогнал войско. Хали, решив двинуться, не топчется на месте.
— Принеси карты. Поищем кратчайший путь на Хаммад-аль-Накир. Рискерд, скажи нашим людям, чтобы готовились выступить. Мы пойдем налегке. Пусть лишь захватят пищевой рацион на две недели.
Хаакен расстелил карты, и Браги, изучив географию, произнес:
— Есть всего три маршрута, о которых нам следует беспокоиться. На эти два мы сможем выйти раньше него, но это будет та еще гонка.
— Пошли парней Гаруна на самую дальнюю дорогу. Они приучены к длинным скоростным рейдам.
— Они могут отказаться.
— Рискни. Ты же здесь теперь вроде командира.
— Кто их поведет? Кому ты больше всех доверяешь?
— Я бы предложил Метил Лу Амина.
— Хорошо. Скажи ему, чтобы он выходил сегодня. Мы двинемся завтра.
— По-моему, ночью пойдет снег.
— Ничем не могу помочь. Я попрошу Рискерда взять на себя восточную дорогу. Ты и я перехватим центральную.
Когда они шли, вдоль всего пути за ними наблюдали толпы местных жителей. Солдаты гильдии, вперив взгляд в землю, упрямо шагали вперед. Никто из зевак не проронил ни слова. Мало кто из них улыбался. Время от времени в наемников летел снежок, пущенный детской рукой.
— Хаакен, Рискерд, нам следует быть поласковее с этими людьми.
— Нельзя сказать, что они шибко дружелюбны, — заметил Драконоборец. — Думаю, что не ошибусь, если скажу, что они не на нашей стороне.
— Думаю, что не ошибешься.
Когда они расставались с Рискердом и тремя сотнями его людей, начал падать легкий снежок. К полудню следующего дня Браги и его тремстам бойцам уже пришлось бороться со снежным ураганом.
— Совсем как дома, — проворчал Хаакен.
— Вот уж о чем я совсем не скучаю, — ответил Браги. — Но в этих краях мне такого видывать не доводилось.
— Никто не видел. Поэтому совершенно естественно, что мы оказались в самом центре бурана. Мы обыкновенные идиоты. Тебе это известно?