Огонь в его ладонях
Шрифт:
— У меня только один вопрос, Нассеф. Сможем ли мы удержать то, что завоевали?
— Эти люди готовы умереть за тебя.
— Не сомневаюсь. Но ты не ответил на мой вопрос. За нами поле, усыпанное телами тех, кто был готов умереть за Абуда. Но они не удержали перевал.
— Нас врасплох захватить никому не удастся.
Нассеф оказался прав лишь наполовину. Валиг Эль Асвада действовал быстрее, чем можно было предположить.
Почти сразу после того, как были высланы пикеты, на взмыленной
Они ураганом ворвались с северо-запада. Нассеф, ожидая нападения со стороны Эль Асвада, выслал основные дозоры на юго-запад от крепости. Там же он устроил и засады. Но Юсиф услыхал о Себил-эль-Селибе по пути из Аль-Ремиша. Он решил нанести удар сразу лишь силами своего эскорта.
Быстрый удар, змеиный укус были традиционным способом ведения войны в пустыне, уходя корнями в сотни лет феодальных междоусобиц.
Юсиф лишил Нассефа четверти его сил, прибыв до того, как военачальник Эль Мюрида получил возможность отозвать пикеты.
Сражение, начавшись на перевале, спустилось на поле. Воины Юсифа были опытными и дисциплинированными бойцами дворцовой дружины, всю жизнь обучающиеся военному искусству. Валиг славился умением вести кавалерийские бои. Ему быстро удалось загнать основные силы Нассефа в монастырь и в крепость.
Эль Мюрид и Непобедимые оказались изолированными в Святилище. Они защищали Малахитовый Трон. Узнав о местонахождении Ученика, Юсиф сосредоточил усилия на Святилище, намереваясь отрубить змее голову.
Увидев валига — их разделяли двадцать футов залитого кровью пола — Эль Мюрид выкрикнул:
— Мы умрем, но не отступим ни на дюйм, служитель преисподней! Мы будем стоять как скалы, даже если твой Хозяин пришлет сюда всех демонов, обитающих в его нечестивом жилище… Мы не уступим, даже если легионы демонов восстанут на нас! С нами сила Господня. Мы уверены в правоте своего дела и мы будем спасены!
— Будь я проклят, Юсиф, но он действительно верит в этот бред, — произнес большой, мускулистый воин.
— Конечно, верит, Фуад. Всех маньяков делает опасными их безмерная вера в себя.
Эль Мюрид был потрясен. Неужели кто-то из них смеет сомневаться в его искренности? Истина остается Истиной. Они могут не принимать или принимать её, но ложью называть не смеют.
— Убейте их! — приказал он Непобедимым, несмотря на огромное численное превосходство противника.
Господь споспешествует им.
Фанатики бросились в нападение словно стая голодных взбесившихся волков. Воины Юсифа падали как спелые колосья под косой. Сам валиг, получив серьезную рану, рухнул на колени. Его бойцы начали пятиться.
Фуад остановил их своим боевым кличем. Его кривая сабля двигалась
Непобедимые повиновались приказу. Они дрались за каждый дюйм, который им вначале удалось отвоевать у врага.
Они не отступали, но они умирали.
Эль Мюрид осторожно сошел с Малахитового Трона. Его не оставляла вера в то, что Творец станет на его защиту. Он наклонился и поднял с пола выпавший из чьих-то рук окровавленный клинок.
Теперь уже Непобедимые валились словно переспелая пшеница. У Эль Мюрида начали появляться сомнения… Но нет! Прочь все сомнения! Если он примет здесь мученический венец, то, значит, такова воля Божья!
Он жалел лишь о том, что может покинуть эту юдоль, не увидев в последний раз Мириам и дочь. Они были заперты в крепости вместе с Нассефом…
Но Нассеф уже не был осажден в крепости. Атака Юсифа на Святилище дала ему передышку и позволила перегруппировать силы. Нассеф пошел в контратаку. Его неожиданная вылазка рассеяла силы Юсифа по луговине.
Нассеф, Карим и пара дюжин их лучших бойцов ворвалась в Святилище. Ход схватки сразу изменился.
— Господь милостив! — загремел Эль Мюрид, осмелившись скрестить свой клинок с саблей воина. Тот одним ударом выбил оружие из рук Пророка.
Нассеф подоспел как раз вовремя, чтобы принять атаку на себя. Фуад оттолкнул воина в сторону и, встретив Нассефа лицом к лицу, прорычал.
— Посмотрим, какого цвета у тебя потроха, бандит!
Нассеф нанес удар, на его лице появилась напряженная злая улыбка.
Их сабли танцевали бешеный смертельный танец. Ни один из них не мог преодолеть защиту противника. Казалось, что каждый из противников был потрясен боевым искусством врага.
— Фуад… Фуад, — прохрипел Юсиф, бессильно повиснув меж двумя поддерживающими его воинами. — Уходим.
Фуад, отступив на шаг, вытер с лица пот и произнес:
— Позволь мне прежде с ним разделаться.
— Надо уходить, пока у нас ещё хватает сил спасти раненых.
— Юсиф…
— Немедленно, Фуад… Они нас побили. Мы можем теперь только умирать. А в этом я не вижу никакого смысла. Уходим.
— До следующей встречи, бандит! Теперь я знаю твои слабые стороны, — прорычал Фуад и плюнул Нассефу в лицо.
Люди пустыни обожали театральность. Особенно во время войны и в демонстрации ненависти.
— Ты сдохнешь раньше, чем сможешь воспользоваться этими знаниями, сын шакала. — Когда ярость Нассефа достигала определенных пределов, он становился холоден как лед. Вот и сейчас он находился в подобном состоянии. Ясно и громко, так чтобы его слова донеслись до ушей всех, Бич Пустыни произнес: