Огонь в его ярости

Диксон Руби

— Никогда, — шепчу я. Я его не боюсь. Я знаю, что он никогда не причинит мне вреда. Я действительно нахожу его сильное чувство собственничества возбуждающим. Никто никогда не хотел меня так сильно, чтобы они чуть с ума не сошли от одного намека на то, что мои губы касаются другого мужчины. — Я хочу, чтобы ты был моим первым. Моим единственным.

Он стонет. «Я дам тебе все, что угодно, моя Эми… но только не это. Это кажется неправильным».

— В этом нет ничего плохого, — шепчу я ему, а затем слегка провожу языком по его губам, поддразнивая. — Ты что, никогда не прикасался к себе, пока не кончал? Я знаю, что это так. Помнишь, что ты сделал с моим платьем, когда мы встретились?

В

моем сознании вспыхивает образ того, как он сминает ткань и трахает ее так, как хотел трахнуть меня. Он тоже это помнит. Я чувствую жар, пронизывающий его мысли, и это приводит меня в возбуждение. «Это совсем другое дело».

— Это другое дело, — соглашаюсь я. — Потому что вместо твоей руки — или моего платья — я бы использовала свой рот, чтобы доставить тебе удовольствие. — И я посылаю ему визуальный образ, который заставляет его застонать.

Но он все равно отвергает меня. «Я отказываюсь».

Мои оскорбленные чувства исчезли, но теперь я просто думаю, что с ним не очень весело.

— Ты мог бы подразнить себя ради меня.

«Я этого не сделаю. Это одно и то же. — Он бросает на меня суровый взгляд. — Все мое семя теперь твое. Я буду ждать, чтобы излиться в тебя».

Конечно, дело не в том, что я этого не хочу. Мне нравится, когда он внутри меня. Но я не хочу принимать «нет» в качестве ответа, когда дело доходит до этого. Чем больше он отказывается и выглядит взволнованным, тем смелее я становлюсь. В кои-то веки я одержала верх в постели, и это пьянящее чувство.

Я чувствую себя очень смелой, когда просовываю руку себе между ног, полная решимости соблазнить его.

— Давай, — шепчу я с соблазнительной ноткой в голосе. — Хочешь, я покажу тебе, насколько сексуальным может быть прикосновение к себе для твоего партнера?

И хотя мое сердце бешено колотится, и я наполовину паникую при мысли о том, что веду себя так напористо, я также до смешного взволнована, и мне нравится, что я заставляю его волноваться. Я прикасаюсь к своей киске и провожу рукой по своим складочкам.

Его ноздри раздуваются, как будто он улавливает мой запах, и его пристальный взгляд встречается с моим.

Мне нравится, как пристально он смотрит на меня. А еще мне нравится эта рука, вцепившаяся в мои волосы, как будто он не может заставить себя отпустить меня. Это тоже сексуально. Я провожу рукой вверх и вниз по завиткам своей киски, а затем деликатно раздвигаю их, дразня пальцем свои складочки. Я не удивляюсь, обнаружив, что я мокрая. Мои мысли за последние несколько минут были совершенно непристойными, и в последнее время не требуется многого, чтобы возбудить меня. Просто быть с ним — это своего рода афродизиак, и мне это нравится. Я провожу пальцем по своим складочкам, и когда мои губы приоткрываются, я замечаю, что он делает то же самое. Он наблюдает за мной так пристально, что не может не подражать тому, что я делаю, как будто мое удовольствие подпитывает его.

Я обвожу пальцем свой клитор, и по мне пробегает дрожь.

— Мммм, Раст.

Он низко рычит, снова прижимаясь своим лбом к моему. «Произнеси мое имя еще раз. Именно так».

— Раст, — выдыхаю я, и звук такой же страстный, как и я сама. Наши лица прижаты друг к другу, его пристальный взгляд прикован к моему, а его тело так близко, что я чувствую исходящий от него жар рядом со мной. Я поднимаю одну ногу и потираюсь ею о его ногу, ощущая легкие шипы, которые выстилают их тыльную сторону, как шипы на его руке. Простое прикосновение к нему делает мастурбацию более ожесточенной, и я еще раз провожу ногой по его коже, прежде чем снова обвести свой клитор.

Я задыхаюсь и вынуждена остановиться, потому что, если я продолжу, я кончу очень быстро. Мои груди ноют от желания, и

я наклоняюсь и трусь кончиками о его грудь. Я использую его, чтобы кончить, и это заставляет меня чувствовать себя такой очень… могущественной. Мне также нравится его легкое сексуальное рычание, как будто он точно понимает, что я делаю. Я мучаю его самым забавным из возможных способов.

— Ты кое-что упускаешь, — шепчу я ему, опуская пальцы вниз по влажному лону моей киски и ко входу в мою сердцевину, где я самая скользкая. Я ласкаю свой вход, а затем возвращаю влагу обратно к своему клитору, снова дразня его. От добавленной смазки все становится лучше, и я задыхаюсь от желания, дразня свой клитор. — Я так давно этого не делала, — говорю я ему. — Я не могла прикоснуться к себе, пока пряталась. — Мое дыхание прерывистое, и становится все труднее формировать законченные мысли, поскольку я продолжаю трогать себя, рисуя маленькие круги вокруг своего клитора. Это не так приятно на ощупь, как его язык, но я знаю, как подразнить себя ритмом, который быстро доставит мне удовольствие. — Если бы я это сделала, — выдыхаю я, — кто-нибудь мог бы учуять соки на моем влагалище и прийти меня искать. Поэтому я не могла прикоснуться к себе, пока ждала тебя.

Его ноздри снова раздуваются, и он стонет, закрывая глаза, когда я провожу пальцами по своим складочкам, и это издает влажный звук. Боже, я и не подозревала, что была такой мокрой, когда делала это. Мокрая для него.

— Раст, — снова выдыхаю я. — Хочешь посмотреть, как я кончаю? Я так близко. — Я выгибаю бедра, прижимаясь к нему всем телом, пока двигаюсь к вершине.

«Моя», — рычит он у меня в голове, а затем толкает меня на спину, его руки опускаются на мои покачивающиеся бедра. Он скользит между моих ног и зарывается лицом в мою киску, неистово облизывая мой влажный жар. — «Это мое, моя Эми. Мое удовольствие. Мой вкус». — В его мыслях столько собственничества, такая сильная потребность, что внутри меня словно взрывается бомба. Я вскрикиваю, когда он посасывает мой клитор, а затем он рычит и трется лицом о мои складочки, пытаясь продлить мой оргазм. Его разум переполнен собственнической потребностью, как будто он ревнует к моим рукам за то, что они прикасаются к тому, что принадлежит ему, и я никогда не чувствовала себя такой сексуальной или желанной, даже когда он выжимает из меня волну за волной оргазма своим языком. Мои бедра сжимаются и подергиваются на его плечах, но он продолжает ласкать меня языком со своей свирепой преданностью еще долго после того, как я кончила, как будто он полон решимости заставить кончить меня снова, прежде чем я успею перевести дыхание.

— Раст, — выдыхаю я. — Прекрати. Пожалуйста. — Я дрожу от каждого прикосновения его языка, потому что мне кажется, что он никогда не собирается сдаваться. Он просто будет лизать мою киску до тех пор, пока я не растаю в лужице насытившейся женщины. — Позволь мне заняться теперь тобой. — Я посылаю ему мысленные образы того, как я склоняюсь над ним, а он растягивается на кровати, запустив руку в мои волосы, насаживая на меня свой член.

Затем он поднимает голову, его глаза такие золотистые, что сияют в лунном свете, как маяки. «Ты желаешь моего семени?»

«Боже, да». Я даже не произношу этого вслух. Я слишком занята, хныча от желания.

Он утыкается носом в мою киску. «И у тебя все еще здесь синяки?» — Его язык скользит ниже, касаясь моей сердцевины, прежде чем подразнить вход.

Я стону, запрокинув голову. «Мне все равно, так это или нет. Я так сильно хочу тебя».

«Я не хочу, чтобы тебе было больно».

«Это причиняет боль только потому, что ты не наполняешь меня. Пожалуйста, Раст. Ты мне нужен».