Огонь в твоем сердце
Шрифт:
И все-таки она решила наслаждаться веем, что приготовила для нее аристократическая жизнь.
Не отклоняясь от своего плана, Вивьен позволяла Розочкам делать с ней все — они как курицы суетились вокруг нее, одевали в шикарные наряды, обтирали кожу соком лимона, чтобы смягчить воздействие солнечных лучей, учили, как следует вести себя в так называемом высшем обществе. К своему стыду и удивлению, Вивьен обнаружила, что ей нравятся горячие ванны, вкусная еда, тепло шелка на коже. Ей нравилось слушать, как леди Стокфорд рассказывает о старых временах, о проделках ее внуков. И самым постыдным
Леди Инид напоминала старуху Шари, любившую посмеяться и посплетничать. Леди Фейвершем была сварлива, как Пеша, ругавшая все на свете, но жалостливая и сочувствующая. Леди Стокфорд, милая и всегда улыбающаяся, больше всех походила на Рейну Тори.
Это последнее сравнение обожгло сердце Вивьен. Как она могла сравнивать кого-либо из этих богачек-аристократок с любящей женщиной, которая вырастила ее?
Вивьен откинулась на спинку стула. Как раз вовремя она вспомнила, что нужно было сказать в данной ситуации.
— Прошу меня простить.
— Ты же еще не закончила ужин, — сказала леди Стокфорд с печалью в глазах.
— На десерт сливовый пирог, — поддержала леди Инид, — твой любимый, и мой, кстати, тоже.
— Я попросила сделать тебе чай покрепче, как ты любишь, — добавила леди Фейвершем.
— Спасибо… спасибо вам всем… но я правда уже не голодна.
Повернувшись ко всем присутствующим спиной, Вивьен помчалась прочь из обеденного зала. Слезы выступили на глазах. Она совсем не хотела ни той доброты, что одаривали ее леди, ни жизни в этом роскошном доме. У нее закружилась голова от бесконечных комнат, проносившихся мимо нее. Вивьен почувствовала себя заключенной в этих стенах с огромным количеством картин. Как странно, что богачи предпочитают развешивать пейзажи на стенах вместо того, чтобы в полной мере наслаждаться красотой живой природы во всем ее великолепии.
Торопливые шаги Вивьен эхом отдавались в фойе. Грани канделябра улавливали последние лучи заходящего солнца, пробивающиеся сквозь высокие окна, оставляя разноцветные отблески на стенах. В другой раз Вивьен, возможно, загляделась бы на этот восхитительный вид, но не сейчас, когда все ее мысли были о том, как поскорее убежать отсюда.
Она поспешила к выходу, устремилась вниз по широким лестницам веранды, через аккуратно подстриженный газон в предвечерние сумерки. Еще днем мужчины длинными загнутыми косами скосили всю траву, и ее легкий свежий аромат грустью отозвался в душе Вивьен. Кажется, аристократы совсем не понимают, что природа должна быть дикой, нетронутой. А они стараются все привести в порядок и покорить. Они не хотят понять Вивьен, ее свободный нрав, который совсем не сочетается с их жесткими правилами.
Как она соскучилась по лесу и вольной дороге, по запахам, звукам цыганского лагеря! Она соскучилась по родителям, их веселому смеху, знакомым разговорам. Ей не хватало убаюкивающего покачивания повозок, когда они отправлялись в дорогу, сами не зная, куда она приведет.
Мелодичный шум реки привлек Вивьен, и она направилась напрямик через чащу деревьев прямо к воде. За каменным мостом виднелись очертания еще более роскошного особняка, чем тот, в котором
Небрежно сбросив тапочки, она ступила в траву, затем вынула черепаховые шпильки, освобождая волосы от тугой прически. Обернувшись, она обратила лицо к вечернему небу.
Душа искала утешения в темной синеве, в розово-пурпурном отблеске заката.
Вивьен подумала: вот если бы ее родители сейчас тоже смотрели вверх на первые звезды и думали о своей дочери.
Дочери, которая была не их крови.
Долго сдерживаемые чувства вызвали поток слез, внезапно хлынувший из глаз и обжегший Вивьен. Она полной грудью вдохнула холодный воздух. Почему она рыдала? Хотя она и узнала о своей слабости к роскоши аристократов, все равно, как только заработает достаточно денег, она вернется к своей семье.
Она заключила эту трудную сделку с Розочками. За каждый месяц, что она оставалась с леди Стокфорд, она получала сумму в сто золотых гиней. По ее настоянию три леди сразу дали десять гиней ее отцу. Он пытался отказаться, но Вивьен напомнила, что иначе ей пришлось бы выйти за Януша, и отец в конце концов сдался.
«Единственно верное решение, которое ты можешь принять, следуя зову своей крови, — сказал он ей, — это остаться там, где живут равные тебе».
Вивьен страстно и энергично протестовала против слов отца, клялась, что вернется. Максимум два месяца, говорила она. Две сотни гиней — и она вновь присоединится к табору.
Таков был ее план. Розочки этого, разумеется, не знали.
Они наивно верили, что однажды, ощутив вкус богатства и комфорта, она откажется от жизни в таборе. Они думали, что Вивьен выйдет замуж за джентльмена из их круга и останется среди них навсегда.
Огонь ярости вспыхнул в сердце Вивьен.
Вспомнив слова отца, она смахнула последние капли слез.
Розочки слишком размечтались. Она никогда не найдет счастья с надменным и высокомерным богачом. Она никогда не сможет жить в мире, где люди всегда будут смотреть на нее с подозрением и где злые землевладельцы ставят ловушки для ничего не подозревающих цыган.
Впрочем, судьба вознаградила ее знакомством с Розочками, и все предназначенное ей время Вивьен будет всячески притворяться, что она с ними заодно. Деньги были для них пустяком, так что она не должна жалеть о своей маленькой шутке.
— Моя дорогая, ты слишком быстро бегаешь. Мне за тобой не угнаться.
Вивьен обернулась и увидела, как леди Стокфорд медленно движется по направлению к реке. В сумерках ее белоснежные волосы отсвечивали, и она была похожа на привидение.
Легкая белая мантия окутывала ее хрупкие плечи.
— О, миледи, — воскликнула Вивьен, — вам не следует выходить в такой час. Вы можете простудиться!
— Я боялась, что мы расстроили тебя, — подойдя совсем близко, сказала леди Стокфорд как всегда ласковым голосом. — Бедняжка, ты плакала? Пойдем, поговори со мной. Представь, что я твоя любимая старая тетушка.
Вскоре Вивьен уже сидела на каменной скамейке и смотрела на реку. Леди Стокфорд промокала ее щеки кружевным носовым платком.
— Вот так, дорогая. Нам не стоило так на тебя наседать.