Огонь в твоей крови
Шрифт:
— Аня… Аня. — Кто-то со слезами в голосе повторял ее имя. — Анечка, открой глазки — и я больше никогда не буду называть тебя Анитой.
— Договорились, — прошептала магичка и выполнила несложную просьбу. — А где вторая кровососка?
— Там лежит, — засмущалась Гала и помогла Ане подняться.
От увиденного Аня присвистнула. В спине вампирши, уткнувшейся лицом в пол, торчал красный «Лабутен», вогнанный в тело на всю длину шестидюймового каблука.
— Но почему?..
— Почему она сдохла? Я ведь говорила, что туфли по спецзаказу? Нет? Забыла, значит.
Аня собралась спросить, где можно приобрести подобные туфли, но ворвавшиеся в комнату полицейские не дали прозвучать вопросу.
— Митчелл, посмотри, кого мы застали прямо на месте преступления, — с предвкушающей клыкастой улыбкой произнес детектив Хантингтон.
Данилевская встретилась взглядом с детективом-вампиром и затосковала, поняв, что сегодня он отыграется на ней сполна.
Глава 7
США, Нью-Йорк, 6 мая
— Мистер Бранд, все в порядке, можете подписывать, — кивнул адвокат, и экс-гонщик паркером с золотым пером поставил размашистый автограф.
— Ани, твоя очередь. — Томас Стивенсон придвинул контракт Данилевской.
— Это стандарт компании? — уточнила девушка.
— Обижаешь. Измени я хоть одну букву, сразу предупредил бы тебя.
Юрген Бранд фыркнул, а его адвокат, худой как палка, покосился на колеблющуюся ведьму с явным неодобрением. Только Аня не поняла: он осуждает ее доверчивость или порицает подозрительность? За несколько лет работы в «Стивенсон и сын» она ни разу не поймала босса на лжи, поэтому с легкой душой оставила свою закорючку рядом с подписью Бранда.
Закончив с документами, адвокат и Стивенсон-младший засобирались по своим делам и расплатились по счету. И Аня осталась с клиентом наедине, если так можно сказать про столик в изысканном французском ресторане.
— Вам не нравится еда? — поинтересовался мужчина. — Вы едва притронулись к супу.
— Вы за мной следите, мистер Бранд? — Аня улыбнулась, хотя хотелось кривиться от боли, раздирающей левое плечо.
— Просто Юрген. Называйте меня по имени, ведь нам придется много работать и достаточно близко общаться, Анна.
— Вы хотите сказать, что мне придется много работать? — Девушка сделала нарочитую паузу и добавила: — Юрген.
Фамильярность с клиентом недопустима — об этом Роб Стивенсон напоминал сотрудникам каждый раз перед новым заданием. Но теперь, накануне возможного увольнения, можно и наплевать на правила. Хочет Бранд называть ее по имени, Аня сопротивляться не станет.
— Не только вам, Анна. Я сделаю все, что в моих силах, и сверх того.
— Звучит замечательно. Для начала, может, заполните правильно анкету?
Данилевская нетерпеливо открыла папку, которую ей накануне передал Томас, и встряхнула четырьмя страницами, где красивым почерком были вписаны ответы лишь на некоторые вопросы.
— Полное имя, дата и место рождения, пол, состав семьи, рост, вес…
Желто-зеленые глаза Бранда заискрились сдерживаемым смехом.
— Раз внесли в анкету, значит, не можете.
Аня вздохнула:
— Хорошо. Почему вы ответили лишь на часть вопросов?
— Все остальное — личное, о котором я не намерен распространятся.
— Юрген, в моем договоре есть пункт о конфиденциальности полученных в ходе дела сведений. И если я его нарушу, с компанией больше никто не будет работать. Вы ведь проверяли репутацию «Стивенсон и сын»? Согласитесь, она безупречна.
— Не обижайтесь, Анна, но я не раскрываюсь перед тем, кого не знаю.
Вот упрямый осел! Плечо горело адским огнем, а из клиента приходится вытягивать важную информацию по крупицам.
— Представьте пациента, вроде вас скрытного, на приеме у доктора. Можно ли поставить диагноз, если больной утаивает симптомы?
— Диагноз уже поставлен, ваша задача — назначить лечение.
— Юрген, а почему вы решили, что на вас наслали проклятие «тысяча неприятностей и одна смерть»? Вдруг у вас обыкновенная полоса невезения в жизни?
Мужчина покачал головой:
— Нет, я знаю точно. И по моим подсчетам, количество неприятностей перевалило за пять сотен.
Экс-гонщик по жизни, то ли законченный пессимист, то ли хорошо проинформированный реалист, он не надеялся на ошибочность выводов. А ведь многие склонны к самообману, успокаивая себя и закрывая глаза на явные проблемы. Скупые ответы Бранда множили вопросы, которые хотелось задать, но усилившаяся боль заставила Аню взять тайм-аут.
— Простите, я оставлю вас ненадолго.
Подхватив сумочку, магичка встала из-за стола и поспешно вышла из зала, уповая, что ее уход не выглядит как бегство. И Юрген не заподозрит, что с ней что-то не так. В туалетной комнате Аня перевела дух и посмотрелась в зеркало. Яркий свет беспристрастно осветил бледное, перекошенное от боли лицо. Она обманывает саму себя — даже слепой заметил бы ее измученный вид. Хотя, учитывая проблемы экс-спортсмена, он вряд ли понял, насколько ей плохо.
Открыв холодную воду, девушка собралась снять приталенный жакет, как за спиной зашумел слив унитаза, и из кабинки выплыла тучная женщина в синем платье из какой-то тяжелой на вид ткани. Окинув оценивающим взглядом Аню, дама неторопливо вымыла руки и ушла.
— Наконец-то, — прошептала Данилевская и, не заботясь больше о возможных нежелательных свидетелях, скинула жакет. Оставшись в темно-фиолетовом платье-футляре без рукавов, секунду глядела на алое пятно на левом плече, затем смочила бумажное полотенце и приложила к зудящей метке. — Мм…
Холод слегка унял жжение, подарив облегчение на грани блаженства.
Вот и проигнорировала просьбу принца вампиров забрать пригласительный — его «любезно» доставили ей прямо в руки, точнее на плечо. Данилевская убрала размокшую бумагу — напоминающее солнечный ожог пятно с багровыми латинскими буквами «FA» после компресса не посветлело.