Огонь, вода и медные трубы
Шрифт:
— Ты, что с ума сошел?
— Видите он обгорелый. После боя он. Чокнутый! — раздался голос из очереди.
Эти слова глубоко возмутили меня. Поворачиваюсь к очереди и, вскинув автомат. ору не своим голосом:
— Кто сказал, чокнутый?
Очередь замерла. Автомат ставлю на боевой взвод, хотя знаю, что в магазине патронов нет. Палец на спусковом крючке.
— Всех уложу! Кто сказал, чокнутый?
Немая тишина! И вдруг, один пожилой боец сказал как-то мягко и примирительно::
— Ну что ты нервничаешь? Хочется напиться? Бери воду! Ты же хороший парень!
И тотчас хор голосов начал наперебой хвалить меня. То, что перед ними хороший
Приехала кухня. Все выстроились к ней в очередь. У меня котелка не было. Коломицын закончил еду и дал мне котелок и ложку. Но поесть толком не успел. Прозвучала команда.
— Строиться!. В колону по три становись!
Торопливо выплескиваю недоеденный суп и отдаю котелок и ложку Коломицыну..
— Шагом марш!
Строй скрылся в темноте.
Иду следом, но никого нет. Куда они пошли? Темень непроглядная Страх обуял меня! Куда идти? Прямо, направо, налево? Зашагал наобум в темноту ночи. Вдруг, рядом со мной оказался офицер. Обращаюсь к нему с вопросом. Он жестом указал, чтобы шел за ним
Шли мы долго. Ни одного слова. Начинаю паниковать — ни немец ли это? Почему молчит? Может быть, не знает русский язык — вот и молчит! Очень страшно мне стало. Не заметно отстаю от него и оказываюсь в поле. Хлеб скошен. Натыкаюсь в темноте на скирду. Будь, что будет! Залезаю в скирду и, крепко засыпаю
Проснулся, вылез из скирды. Ярко светит солнце. Смотрю на поле и с удивлением вижу нашу роту.
Первым делом отыскал Зайцева. Нашей обоюдной радости не было предела.
— Зайцев! Расскажи мне толком, что ты делал, когда меня допрашивали гвардейцы?
— Что, что! Пополз следом, вот что! А как услышал, что тебя хотят пристрелить эти из 46го, ну думаю, к ним не поползу. Напрямик в расположение 740го. А потом старшина нагрузил меня винтовками, еле их приволок в тот лесочек, где кухня нас кормила. А как поели в колонну по три и сюда. Морды у всех — хуже некуда. Негры да и только!
Приехала кухня. За отсутствием котелка еду мне дали в каску. Поели. Надо умыться. Пошел к ручейку, который протекал не далеко. Думаю — сейчас умоюсь. Наклонился над ручьем и в ужасе отпрыгнул от него. Из воды на меня смотрело какое-то безобразное чудовище. Панический страх овладел мною. Но вдруг меня осенило — да это же моя физиономия! Опять подошел к воде и, преодолевая отвращение, осматриваю себя в зеркале воды. Лицо черное и на нем вертикальные кровавые полосы. Это следы недогоревших стеблей пшеницы. Ведь мне пришлось ползти, уткнув лицо в землю. Волдыри, которые были на лице, раздавлены и, вытекающая из них жидкость, оставила грязные следы. Умываться было очень болезненно. Всякое прикосновение к лицу вызывало страшную боль. Все — таки умылся и пошел к роте. Снова команда: — Рота, в колонну по три становись! И снова поход. И снова вперед.
Меня очень интересовало, как будет освещен этот бой в сводках Советского информбюро. Мне было совершенно ясно, что такой тяжелый бой, который вела наша рота, обязательно будет достойно освещен в печати. Закрывал глаза и видел, как в газете пишут. 9 рота, преодолев поле с пылающей пшеницей, атаковала противника и захватила
Когда появилась свежая газета, дрожащими руками развертываю ее и, впиваюсь в информационную сводку. Однако, ничего об этом бое сказано не было. В газете говорилось, что на остальных участках Брянского фронта шли бои местного значения. Этот термин «бои местного значения» означает, что ни одна из сторон не имеет значительных успехов и позиции переходят от одной стороны к другой. Это самые тяжелые и кровопролитные бои.
Почему упоминается Брянский фронт? В этот период наша дивизия действовала в составе этого фронта.
Одни бойцы возмущались тем, что этот бой не нашел отражения в печати, а другие не обратили никакого внимания на эту вопиющую несправедливость.
Так закончилась эта эпопея. Рота пошла вперед к новым боям, Но об этом расскажу в других главах своего повествования!
ГЛАВА ШЕСТАЯ. НЕУДАЧНАЯ РАЗВЕДКА
Начну эту главу с приятного события — нам выдали новые шинели. Это были не шинели, а просто роскошь, как казалось нам.
Солдатская шинель самая волосатая. Завитки волос покрывают ее всю сверху донизу. У младших офицеров шинели были из сукна «КМ» менее ворсистые, у старших офицеров шинели из сукна «ВК» почти не ворсистые, а у генералов из драпа, на котором совсем не было ворса.
Шинель имела очень большое значение во фронтовой жизни. Она служила и постелью, и одеялом, и подушкой.
В мальчишеские годы, кто — то из взрослых, задал мне такую загадку: Солдат стелет шинель, кладет шинель под голову и укрывается шинелью. Сколько у него шинелей? Будучи смышленым мальчиком мгновенно сообразил и выпалил Три! Взрослые, присутствующие при этом разговоре, рассмеялись и нравоучительным тоном сказали: — Одна! Этот эпизод всплыл в моей памяти на фронте.
.Когда ночи были холодными, и, шинели примерзали к земле, мне в голову пришла мысль, готовясь ко сну, действовать следующим образом: шинель снимается, расстегивается хлястик, одна половина шинели (правая) стелилась на землю, рукав свертывался втрое и служил подушкой, а левая сторона шинели — одеялом.
В холодное время ложишься на шинель, ноги подтягиваешь к подбородку, а левой половиной накрываешься и подтыкаешь ее со всех сторон. Сначала холодно — лежишь и дрожишь, а потом от дыхания становиться тепло. Или почти тепло.
Встаешь после сна — шинель примерзла к земле. Лопатой подрубаешь слой земли и поднимаешь целехонькую шинель вместе с землей. Потом земля сама отвалится. Целая шинель была моей гордостью. К тому же недырявая шинель лучше защищала от холода и дождя. А то, что она испачкана землей — не беда! Можно выбить ее о дерево и шинель опять, как новенькая.