Огонь желаний
Шрифт:
— Обещаю, что никогда не войду одна… в дом мужчины.
— Конечно, тебя нельзя было отпускать в Париж с одной лишь горничной, — заметил Пьер.
Вада услышала в его голосе раздражение.
— Мы должны были быть вместе с мисс Хольц, — объяснила девушка. — Но ее ненадолго задержали.
— Но как же ее мать позволила вам, двум совсем юным существам, уехать из Нью-Йорка в сопровождении только служанки? Это невероятно!
Могла ли Вада все это ему объяснить? Чтобы отвлечь Пьера от подобных мыслей, она быстро перевела
— Хорошо, я выполню свое обещание, но мне так хочется получше разглядеть твою студию.
— Возможно, я приглашу тебя туда, когда вернусь. Но только не ночью.
Последние слова он произнес как будто для себя.
Вада обнаружила, что они уже на улице Риволи и через несколько минут подъедут к отелю.
— Пожалуйста… постарайся вернуться до того, как я уеду из Парижа, — попросила она.
— Это зависит…
— Зависит от чего? — спросила девушка.
— По правде говоря, это зависит от того, что я буду чувствовать завтра утром, — ответил Пьер. — Сегодня вечером нас обоих заворожила какая-то колдовская сила. Может быть, утром мы оба проснемся с другим настроением.
— Как бы то ни было, я всегда буду помнить этот вечер, самый прекрасный в моей жизни, — прошептала Вада.
Когда она произнесла эти слова, экипаж уже остановился у парадной двери отеля, и портье поспешил по ступенькам вниз, чтобы открыть дверцу кареты.
Ваде ничего не оставалось, как выйти из нее. Она стояла под колоннами на улице Риволи и смотрела на Пьера.
— Вы не поднимитесь со мной? — проговорила девушка.
Ей невыносимо было думать, что сейчас они должны попрощаться, и никак не могла себе представить, что, возможно, видит его в последний раз.
Пьер выглядел таким равнодушным и, несмотря на свой необычный костюм, достаточно властным. Однако это был все тот же молодой человек, с которым она еще днем оживленно беседовала за обедом и который вверг ее в состояние экстаза. Ни о чем подобном она раньше не подозревала — даже когда он поцеловал ее на берегу Сены.
— Запомни еще одно: ты никогда не должна предлагать это мужчине, который провожает тебя домой, — сказал Пьер.
— Это неприлично? — смущенно спросила Вада.
— Я бы сказал, не очень осмотрительно.
— Но ведь ты — другое дело!
— Я рад, что ты так думаешь, — ответил он. — Может быть, в дальнейшем ты поймешь, какие разные мужчины окажутся на твоем пути.
Помолчав, он взял ее за руку.
— Я хочу сказать тебе: спокойной ночи, Вада. Ложись спать и мечтай о поэзии Верлена и музыке Вагнера. Я надеюсь, что мы еще встретимся до того, как ты уедешь из Парижа.
На мгновение он прильнул губами к ее руке. Беспомощная, зная, что ничего уже не может ни сделать, ни сказать, Вада вошла в отель. У входа она оглянулась, но Пьер садился в карету.
Она еще надеялась, что он помашет ей рукой. Но он, видимо, тут же откинулся на спинку сиденья и не взглянул
Лошадь с экипажем скрылись из вида, и Вада стала медленно подниматься по лестнице, чувствуя, что ее лишили чего-то очень родного, оставив наедине с одиночеством, которого она прежде так остро не ощущала.
В своей комнате она долго сидела, не раздеваясь, вспоминая упоительное блаженство его поцелуев и то странное ощущение, которое она испытывала оттого, что он целовал ее шею. И свой собственный страх, когда он начал расстегивать на ней платье.
Конечно, с ее стороны было безрассудно позволить ему это. Однако теперь все, что случилось, не казалось ей неуместным, наоборот, — совершенно естественным. И даже более нормальным, чем то, что было до этого в ее жизни.
«Я так чувствую, — сказала себе Вада, — но я не должна так думать. Я символист».
Она прошлась по комнате и, подойдя к окну, раздвинула шторы. В памяти всплыли ночные огни, которые она видела из окна студии Пьера, огни, похожие на звезды, и поняла, что они навсегда останутся в ее сердце.
Вдруг ее охватил панический страх: а что, если она никогда больше не увидит Пьера? Ведь когда они прощались, он так стремился побыстрее уехать и совсем не интересовался, встретятся ли они снова.
Ужасная мысль внезапно пришла ей в голову: а что, если он принял ее за женщину легкого поведения? И возненавидел, потому что она позволила ему себя поцеловать?
Вада знала, что леди не должна вести себя подобным образом. Но положение в обществе, как выяснилось, не имело никакого значения, когда она была с Пьером. Все, что между ними происходило, все, о чем они говорили, было естественно и прекрасно, как и его поцелуи.
Вада глубоко вздохнула.
«Я никогда этого не забуду, даже если проживу сто лет. Я всегда буду помнить этот день!»
На следующее утро Вада ждала Чэрити, чтобы вместе с ней пойти в салон Уорта. Нужно было примерить еще несколько платьев, которые, как заверил накануне мастер, будут готовы к полудню.
Она надеялась получить хоть какую-нибудь весточку от Пьера — пусть даже в одну строчку — после проведенного вместе вечера.
Но потом Вада решила, что если и суждено быть письму, то написать его должна она, — поблагодарить Пьера за обед, которым он ее угостил в ресторанчике господина Луи.
«Я напишу ему», — сказала себе Вада.
Ей стало немного легче от мысли, что письмо их опять сблизит.
И тут она вспомнила, что не знает его адреса.
Это казалось невероятным: только вчера Пьер вошел в ее жизнь, а заполнил почти всю без остатка. Притом она не имела представления, где он жил, и не знала точного адреса студии, куда он ее возил прошлой ночью.
Все же Вала сообразила, что может написать ему в редакцию журнала «Плюм». Адрес, конечно, печатается в каждом номере, и она найдет его, если достанет хоть один экземпляр.