Огонь
Шрифт:
— Новый мир мне понравился, — говорил дракон, глядя на неё сверху вниз. — Заберу тебя с собой вместе с Натальей. Будешь меня там развлекать.
— Для меня это счастье, — покорно отвечала Евлина, вспоминая время, когда ещё могла и умела ему возражать.
Она ловила на себе сочувственные взгляды Натальи и тихо ненавидела ту, хотя и понимала: по-другому поступить служанка Огненного не могла. Спасая жизнь, вынуждена была рассказать Дамиану о мире, в который так мечтала вернуться. Выторговать свободу у Огненного — неслыханная удача! Всё, о чём она, Евлина, грезила днём и ночью.
Магическое кольцо расцвело вокруг ног дракона, быстро превращаясь в стихийное
— Лживая трусливая дрянь! — В чёрных смоляных глазах колдуна разгорался пожар. — В подземелье сгною!
Что-то пошло не так. Тарийский не скрывал ярости. Портал приобрёл сильную зыбкость, воздух, казалось, подрагивал и трепетал под действием разбушевавшейся стихии. Евлина понимала, что умрёт, если не воспользуется единственным призрачным шансом. Портальный шарик, переданный родителями в последнюю встречу «на счастье», разорвался под ногами одновременно с открывшимися вратами Тарийского. Ей подсказали не загадывать место падения, а просто довериться магии и судьбе. Так больше шансов, что дракон её не найдёт. А потом надо будет спрятаться, затаиться, пока колдун не забудет.
— И она добровольно согласилась на рабство? — Ридерик не стал прятать насмешку.
— Затеряться среди рабов, осмотреться. Всё лучше, чем Дамиан. — Арден встал, потянулся. — Надеялась выждать время, пока Тарийский о ней забудет. Такой вот план. Но какой он мерза-авец!
— Так издеваться над девочкой, — поморщился Вальд. — Сволочь!
— Девчонка забыла всё, как только покинула Леврию и перешла в мир своего двойника, — отмахнулся от слов Каменного Лидосский. — А вот Тарийский втихаря провёл ритуал! Ошибка привела его стихию к безумству. И вместо того, чтобы сделать носителя сильнее, огонь вышел из-под контроля. И вот мы здесь, а Дамиан — там.
— Чтобы не погибнуть, Тарийский сбежал. И хорошо себя чувствует в другом мире, — усмехнулся Альросский.
— Возвращаться и решать свои проблемы наш друг не собирается?
Арден внимательно смотрел на Ридерика.
— Понятия не имею, — усмехнулся дракон. — До сих пор не вернулся. Сколько уже закатилось в прошлое лун?
В наступившей тишине раздавалось лёгкое сопение спящей девушки. Она свернулась калачиком на широкой каменной лавке. Вальд подошёл к ней, погладил Ев-ев по волосам.
— Огненного надо вернуть, — вздохнул Каменный. — Его стихия, ему с ней и разбираться. Или она его уничтожит, или он найдёт способ её усмирить.
***
Разбираться со своей стихией Тарийский и не думал. Он не слился с огнём, как должен был после ритуала инициации. Потерял много сил. Стихия словно обезумела. Теперь её излишки глотал мир, в котором остались драконы.
Он же... Сначала решал проблемы, потом передумал. Здесь, где Дамиан обитал сейчас, было весело и легко. Земля пропахла алчностью и развратом. Секс, деньги и власть управляли судьбами. Техническое развитие приближалось к Раниндару. Всё лучше средневековья. А самое главное — магией владел только он. Неуязвимый, сильный, могущественный дракон. Одним словом, сказка, где в декорациях люди-игрушки, сытая и роскошная жизнь.
Рассвело. Дамиан лениво потянулся, когда в тишине услышал вибрирующий звук мобильного. Не вернётся его девочка за вещами. Ну ничего. Кто придумал игру, тот правила и устанавливает.
Ева будет принадлежать ему.
***
Ева
Ридерик прекрасно понял, что произошло. Дамиан к Снежинке приставал. За это Огненный ещё поплатится. Чуть позже. Холодной злости на Тарийского прибавилось. У Евы не осталось выхода, кроме как сбежать. Иначе как понять его ночные купания голышом, грозный оклик, довольный смех вдогонку? Хорошо, что самоуверенность Огненного сыграла на этот раз против него, и Дамиан не погнался за Евой. Ведь мог с лёгкостью её догнать. Тогда отношения пришлось бы выяснять там же, чего делать ни в коем случае нельзя! Теперь, когда всё изменилось.
Воспоминания Евки оказались поворотным пунктом, доказывающим правоту Каменного: колдуны не должны вмешиваться до тех пор, пока окончательно не прояснятся цели Тарийского. Если Дамиан возвращаться в Леврию не собирается, он с лёгкостью отследит и закроет все порталы. Никаких сил и возможностей не хватит, чтобы пересечь границы и вернуть зарвавшегося дракона обратно. Решат проблему только хитрость и холодный расчёт. И надежда на Еву, его любимую девочку.
— Сукин сын! — выдохнула она, выслушав новости.
— Ещё какой...
Ридерик перебирал пальцами волосы своей любимой и как никогда понимал, насколько Ева изменила его. Чем он отличался от Огненного? Разве что не издевался над «любимыми», как Дамиан... Именно слова Евы о необоснованной жестокости научили его быть терпимее к людям, заставляли контролировать эмоции, делая его лучше.
Девушка лежала у него на груди, умиротворённая и спокойная. Ридерик слышал, как бьётся её сердечко, и наслаждался откликом любимой на нежность. Когда её руки обвили шею, а сама Ева прижалась к нему, внутри разлились глубокие тёплые чувства. Дракон почти физически ощущал, как девушка с жадностью впитывает его защиту и незыблемую уверенность. Она нуждалась в нём. Сладкие, незабываемые ощущения.
— Он прекрасно знал, что огонь нас не убьёт. Что мы будем сдерживать стихию, чтобы та, как неуправляемая зараза, не распространилась по всем мирам.
— К дисбалансу, значит, привело его больное влечение.
— Дамиан был уверен в своих чувствах, но, как оказалось, так и не полюбил. Результат ритуала почти уничтожил Леврию. Евлину выбросило в мои владения. Да и Огненному стало не до неё.
Ридерик подмял Еву под себя. Соблазнительные изгибы желанной женщины горячили кровь. Время шло, насытиться любимой не получалось. Ева жила своей жизнью, в которую с удовольствием пускала его, но не возносила на пьедестал. Ему всегда было мало её внимания, её поцелуев и ласк. Подобные ощущения необъяснимо притягивали. Еву постоянно приходилось завоёвывать, поэтому интерес к любимой не ослабевал и даже усиливался. До сих пор ни у одной женщины не получалось держать его в таком напряжении и постоянной готовности доказывать свою любовь.
— Ри-ид! — мурлыкнула Снежинка, почувствовав на себе его вес.
В ответ гибкое тело захотелось сжать крепче. Стиснуть и никогда не выпускать. Поддался невольному порыву, и Ева сладко застонала. Её губы чуть приоткрылись, и он смял их в тягуче-медленном поцелуе. И сам чуть не задохнулся от резкого прилива желания. Знала бы Ева о его постоянных мыслях о ней, как он хочет спрятать её от всего мира и защитить! Или защитить, а потом спрятать?
Да разве важно?
Когда от её губ он может оторваться с трудом. Когда внутри всё сильнее разгорается голод. Взглядом заскользил по её шее, налитой и упругой груди. Роскошная и манящая. Любимая. Принадлежащая ему полностью и без остатка хотя бы в эти минуты.