Огоньки без огранки

Дмитрий Денисовский

Довольно громкая и профессиональная музыка нескольких инструментов. Она явно была живой и исходила из дальнего конца зала, невидимого из-за ярких вспышек лазерных прожекторов и цветной иллюминации.

Артем уловил звук как минимум двух электрогитар, баса и ударника. Музыканты играли какое-то попурри из 90-х без сопровождения вокалиста. Это было странно и уже непривычно слышать во времена карантинных запретов. Да и вообще, вся эта удивительная обстановка напомнила Артему не обычный ресторан, а самое настоящее столичное казино до времени их закрытия, правда с некоторым армянским

колоритом. Здесь разве что не хватало столиков с рулеткой и Блэк Джеком. Да еще и нескольких «одноруких бандитов», вечно пикающих и иногда звенящих монетами.

Артему не раз приходилось за время службы в Москве накрывать такие вот казино, ставшие нелегальными в одночасье.

Но долго удивляться Артему не дали. Невысокий черноволосый мужчина с седыми висками, одетый в бордовую тройку под стать цвету стен, заговорил, как только за ними закрылась дверь.

Он, широко расставив руки, громко произнес, стараясь донести слова через играющую музыку:

– Добро пожаловать, дорогие! Чувствуйте себя как дома!

Радушный хозяин хорошо говорил по-русски, но легкий армянский акцент все-таки немного чувствовался. В его речи буква «р» раскатывалась немного сильнее обычного. Да пожалуй, еще безударная гласная «о» выделялась, как «а»:

– Вы проходите и за стол садитесь, пожалуйста! Мы вас ждем с нетерпением. Пейте и кушайте все, что увидите. Если чего не хватит, скажите и все будет!

Артем едва расслышал, как Вадик, делая шаг в сторону зала, лаконично поблагодарил хозяина:

– Спасибо, Грант!

Артем пошел сразу вслед за приятелем. Но в последний момент, своим когда-то опытным, оперским глазом, успел заметить, как Грант, вмиг спрятав широкую улыбку, оценивающе смерил его острым взглядом. И взгляд этот не показался Артему таким же доброжелательным, каким был несколько секунд назад.

Нестеров не придал этому большого значения. И правда, чего бы это армянскому ресторатору испытывать сердечные чувства к незнакомому капитану полиции общественного порядка в заштатном отделе внутренних дел замшелого городишки?!

Тревожные мысли у Артема по этому поводу улетучились, толком не придя, как только он увидел накрытые столы и компанию, сидевшую за ними.

Посмотреть было на что! Столы ломились от всевозможных яств, как армянских – национальных, так и от импортных, неведомо как привезенных из-за границы в наше, санкционное, время.

А главное – посередине каждого стола высились батареи с коньяком Арарат Ереван десятилетней выдержки. И было их столько, что у Артема непроизвольно округлись глаза и засосало под ложечкой.

Этот его внутренний восторг от увиденного на столах не испортило даже присутствие здесь других гостей ресторана, пришедших раньше них с Вадиком. Артем заметил своего прямого начальника, полковника Хомякова, и еще пару городских шишек местного разлива, вальяжно развалившихся на кожаных диванах.

Оба капитана, подойдя к свободной кабине, сдержанно поздоровались с остальными кивком головы и заняли места за отдельным столом. Решили, не сговариваясь, приступить сразу к дегустации блюд, а главное – к немедленной пробе коньяка, который и на самом деле, оказался

чертовски хорошим.

Первая бутылка Арарата была опустошена со скоростью звука. Приятели справились с ней за время трех-четырех композиций, сыгранных музыкантами.

Вадик, смакуя очередную рюмку, поднял глаза в потолок и произнес:

– Отличный коньяк, настоящий! Не магазинный, – выпив, поставил пустую стопку на стол и добавил с видом знатока. – Читал где-то, что до семнадцатого века коньяком термометры заполняли. Представляешь, какая выдержка у него в старинных приборах, хранящихся в музеях?!

Артем, улыбнувшись, пошутил в ответ:

– Главное, чтобы при дегустации со ртутью подкрашенной не перепутать.

Симпатичная темноволосая официантка, вынырнувшая откуда-то из темной части зала, принесла на подносе горячее. Она, кокетливо улыбнувшись им, поставила на стол несколько тарелок с хашламой из говядины, долмой и шашлыком из свиной корейки на косточке.

Иногда к ним подходил Грант, расплывшийся в улыбке чеширского кота, и с чересчур заботливым видом переспрашивал:

– Мужчины, все в порядке? Всего хватает?

Они по-барски кивали ему и продолжали опустошать темно-коричневые бутылки с золотыми этикетками. Оба не были знатоками и ценителями коньячного букета, поэтому и пили его по-простому – быстро и рюмками.

Где-то между первой и второй бутылками музыка на мгновение стихла, и в зал впорхнули четверо танцовщиц, из всей одежды у которых были только узенькие бикини и газовые, полупрозрачные платки, накинутые на плечи.

Фигурки у девушек были замечательными. Да и сами они были милыми и одинаковыми, как будто выпущенными из единой партии с общего конвейера – все блондинки, все с локонами до плеч, все ярко накрашенные.

Вновь грянула музыка и девушки начали танцевать. Это было что-то среднее между арт-балетом и танцем живота, но выглядело в общем-то довольно профессионально.

Артему обычно не нравился такой тип женщин, но сознание сорокатрехлетнего мужчины здоровой ориентации, подогретое армянским коньяком, уже наполнилось определенными мыслями. Противиться этому было невозможно, глядя на откровенные и манящие движения девушек, выгибающихся в разные стороны.

Представление длилось не менее четверти часа. Девчонки меняли танцы. Они то разбегались под музыку в разные стороны зала, то приближались к столикам. Артем чувствовал, как их воздушные шелковые накидки несколько раз коснулись его головы и щек. Все это было красиво и чертовски эротично.

Наконец музыка затихла. Танцовщицы послали в зал воздушные поцелуи и ручейком побежали в подсобное помещение.

Артем и Вадик аплодировали им стоя, присоединившись к хлопкам и одобрительным восклицаниям, раздающимся с других столов.

До этого момента Артем все помнил отчетливо. По часам, по минутам и по секундам. Но чья-то невидимая рука, держащая ластик, стала понемногу стирать из памяти последующие события.

Они открыли с Вадиком очередную бутылку. Пили ее, уже почти не закусывая. Через какое-то время в зал вернулись танцовщицы, переодевшиеся в брючные костюмы. Они были нарасхват.