Ограбление казино
Шрифт:
— Не-а, — сказал Когэн. — В общем, ладно, Кенни. В следующий раз надо будет двое — позову тебя.
— Он бы ништяк был, — сказал Кенни. — Хороший парень. Только мне кажется, он не очень долго тут протусуется.
— Ладно, Кенни, — сказал Когэн, — ты, главное, не забудь, мне двое понадобятся в следующий раз, я, может, тебя сперва вызову, ты мне парня найдешь, я тебя возьму. Ладно?
— Ладно, — сказал Кенни. — Понимаешь, я просто думал, вот и все, Джек.
— Это твое слабое место, Кенни, — сказал Когэн. — Не обращай внимания. Просто делай,
— Он знает? — спросил Гилл.
— Не, — ответил Когэн. — Должен, но, наверное, нет. Не, думаю, что не.
Марк Трэттмен в красно-сером клетчатом таттерсолловом костюме, руки в карманах, вышел один из «Хвоста омара». Служитель в анораке пошел по улице.
— Сукин сын, — сказал Когэн. — Не срастил никого сегодня для разнообразия.
— Он бухал сидел через такую пластмассовую штучку, которой мешать положено, — сказал Гилл. — Такие зеленые с белым.
— Ага, — сказал Когэн. Поставил кофейную чашку. — Жопу свою отрывай. Чувак домой едет.
— Не врубаюсь, — сказал Гилл.
— Он сегодня тоже, — сказал Когэн. — Да и больше никогда не врубится. Давай же скорей, елки-палки, домой надо пораньше для разнообразия.
Желтый «4–4–2» ехал за рыжеватым «куп-де-виллом» Трэттмена восемь зеленых светофоров один за другим по Коммонуэлс-авеню, на запад. Когэн сидел сзади, за спиной водителя. Руки держал внизу, не показывал.
— Господи, — сказал Гилл, — а ему неплохо удается. Сразу по газам дает, как только мигнут.
— Он знает скорость, — сказал Когэн. — Они выставлены на девятнадцать-двадцать миль в час, по-моему. Что-то около. Он всегда так делает, елки-палки. Как иначе.
— Джек, — сказал Гилл, — а что если — что если он не остановится?
— Доведем его до дому и уложим баиньки, блядь, — ответил Когэн. — Ты, главное, не отставай, Кенни, и не забывай, что я тебе говорил насчет думать. Ни о чем не переживай. Вот только сейчас полосу смени, и все будет хорошо.
На долгом подъеме у синагоги «кадиллак» съехал на правую полосу и зажег тормозные огни на подъезде к перекрестку с Чеснат-Хилл-авеню. На светофоре горел красный. На запад, к Лейк-стрит, за перекрестком проехал трамвай.
— Средняя полоса, Кенни, — сказал Когэн. — Там три полосы, дальше на три полосы делится. Бери среднюю. — Он медленно выпрямился на заднем сиденье. Дотянулся и левой рукой открутил вниз заднее окно с пассажирской стороны.
«4–4–2» быстро нагнал «кадиллак» сзади и слева.
— Равняйся с ним, — сказал Когэн, — мягко и красиво.
Светофор оставался красным. Других машин вокруг не было. Светофор на Чеснат-Хилл-авеню мигнул желтым.
— Прямо рядом, — сказал Когэн, — потом чуть вперед. Чтоб я рядом с ним был, Кенни. Умничка.
Гилл остановил «4–4–2» с открытым правым задним окном на одной линии с окном водителя «кадиллака». Трэттмен лениво взглянул на соседнюю машину. Перевел взгляд на светофор.
Когэн высунул полуавтоматическую винтовку «сэвидж 30–06» из заднего окна «4–4–2» и выстрелил пять раз. Первая пуля расколола
— Молодец, Марки, всегда пристегивайся.
Когда Когэн закончил стрелять, «кадиллак» пополз вперед, Трэттмен криво навис над пассажирским сиденьем. Когда Гилл развернул «4–4–2» налево по Чеснат-Хилл-авеню, «кадиллак» уже был на середине перекрестка; он воткнулся в бордюр, а в жилых домах вокруг начали зажигаться окна.
13
Расселл с коричневым бумажным пакетом вышел со станции бостонской подземки на Арлингтон-стрит незадолго до шести и свернул с Арлингтон на Сент-Джеймс. У газетного киоска на углу старик резал проволоку на пачках «Глоуба». Двое в деловых костюмах ждали у ларька в светло-зеленом «форде»-седан, пассажир высунул из окна голову и левую руку с мелочью. Водитель посмотрел, как Расселл сворачивает направо по Сент-Джеймс. Взяв в правую руку микрофон, водитель сказал в него:
— Всем постам, это третий. Он наконец добрался.
Расселл перешел через дорогу, помедлив перед грейхаундовским автобусом из Бэнгора, заезжавшим на стоянку автостанции. Таксист третьего «желтого кэба» в очереди на станции сказал в микрофон:
— Четвертый всем постам. Веду. Он на тротуаре. Сейчас зайдет на станцию.
Светло-зеленый «форд» тронулся к следующему перекрестку. Свернул направо по Стюарт-стрит и заехал за автостанцию не с той стороны.
В самом автовокзале наверху лестницы стоял человек в голубом мундире частной службы безопасности — спиной к дверям, смотрел на отражение входа в окне зала ожидания. В правом ухе у него был телефон слухового аппарата.
Расселл вошел в автовокзал.
Мужчина в голубом склонил голову налево и, скривив губы, сказал в прямоугольный выступ на кармане форменной рубашки:
— Седьмой. Сбор всем постам.
Двое в деловых костюмах вышли из светло-зеленого «форда» и направились к дверям автостанции с восточной стороны. Таксист вышел из машины и направился к дверям с запада. Из синего «доджа-полары» перед автовокзалом вышли четверо. Двое направились к фасаду станции. Один — к таксисту с западной стороны. Один — к двоим из светло-зеленого «форда» с востока. Двое носильщиков, оба с телефонами слуховых аппаратов, отошли от стойки сдачи багажа и встали у дверей в глубине терминала. Один билетный кассир в белой рубашке вышел из-за стойки, медленно.
Расселл приостановился, когда кассир прошел перед ним. Тот разбудил пьяного, спавшего на лавке. Повел его к восточному выходу. Когда Расселл от них отвернулся, пьяный пошел самостоятельно.
Расселл подошел к ячейкам камеры хранения в западной части автостанции.
Человек в форме охранника наблюдал за ним с верха лестницы. Заговорил снова:
— Седьмой всем постам. Запад, западная сторона.
Расселл вставил ключ в ячейку 352 и повернул.
Люди из светло-зеленого «форда» вошли в автовокзал с востока.