Ограниченный контингент
Шрифт:
Именно под Кандагаром я и «подхватил» первую болезнь, которую перенес в Афганистане, — гепатит в тяжелой форме. В 40-й армии в то время ходила такая шутка: солдаты болеют желтухой, офицеры — болезнью Боткина, а генералы лечатся от гепатита. Так вот, начал я с болезни Боткина, а закончил гепатитом — в феврале 1982 года мне присвоили звание генерал-майор.
В госпитале я пролежал чуть больше полутора месяцев, В конце 1981 года эпидемия гепатита в буквальном смысле захлестнула наши части: только в 5-й мотострелковой дивизии одновременно болело около трех тысяч человек, то есть каждый четвертый солдат. Вместе со мной болели все заместители и почти все
У каждого человека инкубационный период гепатита протекает по-своему. Я, например, недели две проходил почти в гриппозном состоянии — высокая температура не спадала, постоянно кружилась голова и ломило все тело. Ни есть, ни пить не хотелось. Даже о сигаретах не вспоминал — в тот момент, наверное, и нужно было бросить курить.
Из Кандагара меня вызвали в Кабул, откуда вместе с другими офицерами мы улетели в Ташкент на традиционное подведение итогов за прошедший год. Обычно на такие совещания приглашались все офицеры, начиная от командира дивизии и выше. Для тех, кто служил в Афганистане, это создавало определенные неудобства. Позже, правда, подобную практику прекратили.
В штабе ТуркВО мы провели два дня. Обратно возвращались, как всегда, на двух самолетах. Один летел в Кабул, а второй, на котором находился и я, развозил офицеров по западным гарнизонам. Но до Шинданда мы добрались не сразу. Почему-то нас посадили в Кундузе, где располагался штаб 201-й мотострелковой дивизии. Наши аэродромы, наверное, из-за плохой погоды были закрыты, впрочем, меня это тогда совсем не интересовало. В Кундуз я попал впервые. На следующий день я уже приземлился в Шинданде. Проворочавшись всю ночь, все-таки уснул. Утром, как обычно, пошел бриться, мельком глянул на себя в зеркало и вздрогнул — все лицо было неестественно желтого цвета. Успокоила лишь одна мысль — раз желтый, значит, для остальных я уже неопасен и заразить никого не могу.
Мухаммед Наби
Подразделениям 40-й армии и правительственным войскам под Кандагаром противостояли в основном вооруженные формирования «Движения исламской революции Афганистана». Лидером этой партии является Мухаммед Наби (Мухаммеди).
Он родился в 1937 году в уезде Бараки провинции Логар, пуштун из племени андар. Выходец из богатой семьи священнослужителей. Обучался в медресе. Имеет высшее теологическое образование, мусульманин ортодоксального толка. Хорошо знает Коран и законы Шариата, отличный оратор, владеет арабским языком.
До 1973 года Наби работал преподавателем в медресе. Одновременно с этим участвовал в общественно-политической жизни и читал проповеди в мечетях. Был избран депутатом парламента от провинции Логар. По решению Совета улемов мусульманских богословов был посвящен в духовный сан — моулави.
Будучи депутатом парламента в период правления короля Захир Шаха, Наби проживал в Кабуле, где регулярно встречался с ведущими религиозными и политическими деятелями. В это же время познакомился с руководителем религиозно-политической организации «Служители Корана» Ибрагимом Моджаддеди — отцом Сибхатуллы Моджаддеди. Вскоре Наби стал его мюридом (учеником) и активным членом организаций «Служители Корана» и «Братья-мусульмане».
Используя положение депутата парламента, Наби выгодно приобрел более ста гектаров орошаемых земель в провинции Гильменд.
В 1973 году, после прихода к власти
Учитывая известность Наби и его духовный сан, а также положение и авторитет в обществе, не стали закрывать за ним дверь тюремной камеры, а ограничились лишь продолжительной беседой в полиции. Этот факт обычно используется для подтверждения того, что Наби был завербован в качестве агента органов политического сыска.
После свершения в Афганистане народно-демократической революции и образования ДРА Наби бежал в Пакистан. Там на базе организации «Служители Корана» им было создано «Движение исламской революции Афганистана» (ДИРА). Программа партии изложена в виде обращения к мусульманам Афганистана под названием «Чего мы хотим?».
По своим политическим убеждениям Наби является монархистом. Это привело его к вступлению в июне 1981 года в «Исламский союз борцов за веру Афганистана», лидеры которого выступали от имени бывшего короля Захир Шаха.
Летом 1981 года Наби посетил Египет и Оман, где был принят официальными властями и получил заверения в оказании его бандформированиям постоянной материальной помощи. Значительные денежные поступления обеспечивались также за счет сбора налогов и различных поборов с населения в районах, которые контролировались бандами ДИРА. Будучи ярым сторонником вооруженной борьбы с правительством Афганистана, Наби не разделял экстремизма Хекматияра. Особой критике Наби постоянно подвергал связи Хекматияра с маоистами и националистами. Испытывая друг к другу явную неприязнь, Наби и Хекматияр старательно избегали личных встреч даже на совещаниях лидеров контрреволюции.
Среди членов ДИРА очень много религиозных фанатиков. Банды этой организации всегда отличались особой жестокостью. В связи с непрекращавшимися грабежами и мародерством даже Хекматияр называл их «оскверняющими ислам».
Вторая командировка
Академия генерального штаба
Наверное, не только мне было трудно улетать из Афганистана. С одной стороны, уже стоя возле вертолета, который вместе со мной через час-полтора приземлится в Кушке, я понимал, что оставляю здесь офицеров, многие из которых стали для меня гораздо больше, чем просто товарищами. Чего только нам вместе не пришлось пережить за эти два с половиной года! Мне было как-то неуютно от засевшей в голове мысли, что для меня-то война уже почти закончилась, а им здесь еще предстоит служить не один месяц, и никто не знает, чем для каждого из стоявших тогда у вертолета закончится день следующий.
С другой стороны, мне нестерпимо хотелось поскорее добраться домой, в Майкоп. Андрей, младший сын, без меня стал уже совсем большим — ему исполнилось два с половиной года.
Домой я летел буквально на крыльях. В Кушке сразу же пересел из вертолета в машину и уехал в Ашхабад. После диких афганских гор и пустынь великолепие города впечатляло. Даже обычная для конца июля жара в этих местах не мешала радоваться красоте и буйству зелени.
Меня встречал начальник штаба армейского корпуса генерал Левченко. Он достал мне билет на рейсовый самолет в Краснодар, к отлету которого мы едва успели. Он же связался с Майкопом и попросил прислать для меня машину. Так я и добрался домой.